Как проводится посмертная судебно психиатрическая экспертиза. Посмертная психологическая экспертиза по делам об оспаривании сделок

Необходимость проведения посмертной судебно-психологической экспертизы может возникнуть при расследовании дел различных категорий. Прежде всего она проводится в отношении лиц, совершивших самоубийство, когда возникает вопрос о применении ст. 110 УК РФ (доведение до самоубийства). На практике расследованием дел данной категории часто занимаются следователи военных прокуратур по фактам самоубийств среди военнослужащих. Посмертная психологическая экспертиза может быть назначена при проверке фактов насильственной смерти, когда следствие разрабатывает версии о возможном убийстве, замаскированном под самоубийство, или наоборот, о самоубийстве, замаскированном под убийство. Заключение данной экспертизы может также в необходимых случаях помочь разграничить самоубийство и смерть в результате несчастного случая.

При всем разнообразии условий, которые делают необходимой посмертную психологическую экспертизу, объектом ее всегда является погибший человек, и эксперты решают одни и те же задачи:

• ? исследование личности, индивидуально-психологических особенностей погибшего;
• ? исследование психического состояния погибшего, в котором он находился в период, предшествовавший его смерти; решение вопроса о том, являлось ли оно предрасполагающим к самоубийству;
• ? исследование причин и условий развития у погибшего психического состояния, спровоцировавшего его самоубийство.

Вопросы экспертам-психологам лучше всего с(}юрмулировать следующим образом.

• 1. Каковы были индивидуально-психологические особенности погибшего и как они проявились в обстоятельствах его смерти?
• 2. Не находился ли погибший в период, предшествовавший его смерти, в психическом состоянии, предрасполагающем к самоубийству, и если да, то чем это состояние могло быть вызвано?

Данный вид экспертизы специалисты относят к числу наиболее сложных и ответственных, поскольку эксперты лишены возможности проведения очного экспериментально-психологического обследования. Человека уже нет в живых, но необходимо воссоздать его образ, личность, психологический статус, восстановить и исследовать внутренний мир, образ мыслей, мироощущение, чтобы выяснить причины, побудившие его уйти из жизни, или констатировать отсутствие этих причин.

Решение экспертных задач целиком основывается на собранных следствием материалах уголовного дела, и от их качества, полноты и объективности зависит обоснованность, надежность и эффективность выводов экспертов. При расследовании подобных дел представляется полезным непосредственное участие эксперта во время допросов свидетелей, предоставление эксперту в рамках экспертизы возможности опроса родственников, друзей и близких погибшего.

Материалы уголовного дела, подготовленные к производству данной экспертизы, должны содержать не только показания лиц, знавших погибшего, но и его письма, записные книжки, личные дневники, записки, а также, если имеются, образцы творчества погибшего - рисунки, стихи, прозу и т. п. Важная информация может содержаться на магнитных носителях - аудио-, видеокассетах, в памяти компьютера и на дискетах.

Для обоснованного ответа на вопросы эксперты должны располагать по возможности исчерпывающими сведениями о личности погибшего, его характере, особенностях эмоционального реагирования, стиле поведения в конфликтных ситуациях, а также о ситуации, сложившейся вокруг погибшего накануне расследуемого события, и его отношении к этому.

По мнению исследователей, суицид (самоубийство) является следствием социально-психологической дезадаптации личности, когда человек не видит для себя возможности дальнейшего существования в сложившихся условиях.

Может быть множество причин возникновения такой ситуации. Так, вероятность дезадаптации личности объективно повышается в периоды социально-экономической нестабильности в обществе, что находит беспристрастное отражение в статистике самоубийств. Особенно критическим оказывается «время потери надежд», когда общественный подъем сменяется упадком, что усугубляет кризис общественного сознания, угнетающе действует на членов общества и способствует добровольному отказу от жизни наиболее слабых его членов. Сильнее всего это проявляется в обществе, переживающем упадок и не имеющем перспектив для развития.

Иллюстрацией к этому может выступать положение в нашей стране: в 1984 г. было зарегистрировано 81 417 самоубийств (примерно 32 на 100 тыс. населения) - больше, чем во всем западном мире, включая Европу, США и Канаду. В первые годы перестройки на фоне обнадеживающих перемен явно наметился спад, но к 1989-1990 гг. и расцвету карточной системы кривая самоубийств вновь поползла вверх. В настоящее время регистрируется 38 случаев на 100 тыс. населения.

Неприспособленными в этой ситуации оказываются социально незащищенные и те, кто больше других подвержен депрессии, подавленности, у кого легко развивается чувство безнадежности, кто больше других уязвим, подвержен стрессу, импульсивен, неуверен в себе, склонен к сомнениям, зависим от окружающих. Слабыми оказываются и те, кто недостаточно гибок, бескомпромиссен, обладает повышенной требовательностью к себе.

Острое состояние дезадаптации может возникнуть вследствие тяжелой болезни, жизненных неудач, потери близкого человека. В любом случае при оценке тяжести и глубины социально-психологической дезадаптации личности рассматриваются три компонента:

• ? серьезность нарушений привычных условий жизни;
• ? их интерпретация человеком (жизненный крах, безвыходная ситуация, личностная катастрофа или тяжелый, но преходящий эпизод);
• ? желание или готовность проявить усилия, чтобы приспособиться (усталость от жизни, нежелание «начинать жизнь сначала», отвращение при одной мысли об этом или готовность собраться, пересмотреть жизненные ориентиры, справиться с ситуацией).

Самоубийства различаются по своему значению и психологическим мотивам. В их основе часто осознанно или неосознанно содержится мотив-апелляция к чувствам близких людей или к общественному мнению, стремление получить от окружающих помощь и поддержку. В таком случае суицидальные действия могут принимать демонстративную окраску, являться истинными или быть имитацией, шантажом. Они нередко совершаются на глазах либо за несколько минут до прихода кого-нибудь, их способ часто не представляет серьезной угрозы - принимается небольшое количество таблеток, делается неглубокий надрез кожи, используется тонкая или старая веревка, двери оставляются открытыми.

Суицид может принимать парадоксальный характер поступка, выхода из конфликтной ситуации (как последний, неоспоримый аргумент в споре), косвенно означая включенность самоубийцы в жизнь, в отличие от полной отстраненности от жизни человека, совершающего самоубийство вследствие одиночества, тяжелой потери и т. п. В последнем случае выбираются qoy6bie и надежные способы, не оставляющие шансов выжить.

В основе самоубийств среди военнослужащих срочной службы, по мнению исследователей, лежит несоответствующая тактика приспособления к специфичным условиям жизни в воинском коллективе. Семьдесят шесть процентов самоубийств приходится здесь на первые полгода службы, на период активной адаптации. Молодые солдаты вынуждены приспосабливаться к строгому армейскому распорядку, физическим нагрузкам, ограничению личной свободы, закрытому воинскому коллективу, где порой имеют место такие негативные явления, как дедовщина, где самоутверждение некоторых военнослужащих происходит с применением грубой физической силы, морально-психологического прессинга. При возникновении конфликтных ситуаций выбор молодым солдатом тактики соперничества часто является наиболее деструктивным и в конечном счете суицидогенным.

Высока вероятность деза- даптаиии в армии у лии, в характере которых преобладают сензитивно-ши- зоидные черты: замкнутость, молчаливость, сдержанность, трудность установления неформальных контактов, склонность преимущественно к индивидуальной, а не групповой деятельности, скромность, бесконфликтность, невысокий уровень напористости, агрессивности, повышенная чувствительность, обидчивость.

Высока вероятность дезадаптации в армии у лиц, в характере которых преобладают сензитивно-шизоидные черты: замкнутость, молчаливость, сдержанность, трудность установления неформальных контактов, склонность преимущественно к индивидуальной, а не групповой деятельности, скромность, бесконфликтность, невысокий уровень напористости, агрессивности, повышенная чувствительность, обидчивость. Несмотря на свою дисциплинированность, исполнительность, они обладают низким статусом в коллективе, не пользуются популярностью среди сослуживцев, не входят в мелкие сплоченные группы, относительно близки только с одним-двумя сослуживцами, а то и вовсе не имеют друзей, не привлекают к себе внимания командиров. В конечном счете это приводит к эмоциональной изоляции, неприятию, отторжению и агрессии со стороны коллектива и отдельных военнослужащих. При отсутствии эффективной воспитательной работы в подразделении у таких солдат нарастает состояние подавленности, тоски, безысходности, снижается самооценка и чувство самоуважения, что и предрасполагает к принятию решения о самоубийстве.

Примером подобного рода является самоубийство матроса N-ской учебной части Алексея С., по которому была назначена комплексная психолого-психиатрическая экспертиза.

Экспертное исследование (экспертиза проведена отделом судебной психиатрии судебно-медииинской экспертной службы Санкт-Петербурга) выявило следующие обстоятельства. Со слов матери, Алексей родился здоровым мальчиком, развивался нормально, рос в многодетной семье, говорить начале черырех лет, несколько позже обычного. В школу пошел в 7 лет, учился неважно, оставался на второй год в 4-м и 6-м классах. По показаниям сверстников, Алеша был трудолюбив, по характеру очень спокоен, никаких отклонений в психике не проявлял, был жизнерадостным, никогда не высказывал мыслей о самоубийстве. Увлекался плаванием, техникой. В раннем детстве после конфликтов отмечалась небольшая замкнутость, но отходил быстро, постепенно с возрастом стал более уравновешенным и спокойным.

Родственники отмечают, что близких друзей у него не было, «просто были одноклассники». После вступления матери во второй брак ревниво относился к отчиму, но вскоре отношения наладились.

После окончания 6-го класса учился в УПК, получил спеииальность автослесаря, окончил 8-9-е классы вечерней школы. Согласно характеристике, за время учебы проявил себя с положительной стороны, активно участвовал в работе, среди товарищей пользовался авторитетом, показал хорошие знания на выпускных экзаменах. Отмечается, что иногда проявлял грубость и нетактичность по отношению к учителям. Близких отношений с девушками не имел, в злоупотреблении алкоголем, в употреблении наркотиков не замечен.

С. считал своим долгом отслужить в армии, не дождавшись повестки, сам явился в военкомат, попросился на флот, хотел служить на подводной лодке. В ноябре 1995 г. призван на военную службу, по результатам психофизиологического обследования определен в 1-ю (высшую) группу по нервно-психической устойчивости. По отзывам сослуживиев и командиров, за время службы зарекомендовал себя исполнительным, дисциплинированным матросом, замечаний не имел, был общительным, спокойным, миролюбивым, добродушным, в личных беседах на службу не жаловался, в конфликты не вступал, к командирам с просьбами и за помошью не обращался.

С. постоянно получал письма от матери и друзей, охотно отвечал. Из его писем, в отличие от показаний его сослуживиев и командиров, следует, что он испытывал определенные трудности в приспособлении к условиям службы. Алексей отмечает отсутствие контакта с сослуживцами, упоминает о неуставных отношениях в роте: «Здесь переводами сденеж- ными> делимся напополам

Письма С, а также его госпитализация в январе 1996 г. с диагнозом ОРЗ косвенно свидетельствуют о снижении его адаптационных возможностей, несмотря на то что в письмах нет того условного знака, о котором они с матерью заранее договорились на случай, если Алексей окажется в тяжелом положении. С. пытается представить эти факты как неизбежный атрибут армейской жизни: «...без трудностей и на гражданке нет жизни», «от тебя больней доставалось», однако в его объяснениях содержится оттенок безнадежности: «...это армия, и уже ничего не полелаешь» (курсив мой. - В. В.).

В начале марта 1996 г. С. получил телеграмму, что умер его дедушка, он несколько дней ходил расстроенный. В письме матери наряду с сожалением он выражает досаду: «Я тебе писал, чтобы ты вызов дала, а ты просто телеграмму дала... Надо было вызов делать, хоть домой съездил бы из этого дурдома...» Ао этого С. снова оказался в санчасти с диагнозом ОРВИ, сам он пишет: «Снова закосил и лег в санчасть. Ничего у меня не болит, просто в роте делать нечего, дурдом полнейший, все ходят как собаки злые... здесь лежать не скучно, с пацанами отношения не то что в роте, здесь все по-другому в лучшую сторону», «...говорили мне, что учебка - самое гнилое место на протяжении всей службы, а я, дурак, не верил, а зря...», «мне здесь все уже до такой степени надоело, хоть волком вой... Все равно, лишь бы уехать побыстрей, пока я здесь дураком не стал». Это уже свидетельствует о явной социально-психологической дезадаптации С., он находится в подавленном состоянии, разочарован, обессилен; не в силах выдержать ситуацию, он пытается вырваться из нее: ложится в санчасть, ухватывается за возможность поехать домой по вызову.

• 10 марта Алексей в составе команды из четрырех человек был направлен в командировку на хозработы, чему он был рад, поехал с охотой.
• 13 марта предстояло возврашение. После обеда 12 марта С. в разговоре с напарником высказывал нежелание возврашаться в часть, работать в командировке ему понравилось, но о каких-либо намерениях он не говорил. Вечером 1 2-го сослуживиы отметили изменения в его поведении,

С. был раздражен и замкнут, лег в одежде на чужую кровать, задремал, на просьбу перелечь неожиданно ответил грубостью, потом перелег, но снова не на свою кровать, направил лампу себе в лицо, на неоднократное требование выключить ее никак не реагировал, долго не спал. Утром 13-го в 6 часов сидел один на камбузе, развел огонь, включил чайник, на замечание вошедшего Б. о неаккуратно сложенных дровах раздраженно ответил грубостью, через некоторое время ушел, чисто за собой убрав. Около 8 часов С. обнаружили в туалете висяшим в петле, в кармане была написанная его рукой записка: «Я не понял толк в жизни, зачем без толку жить».

Следствие не выявило каких-либо следов борьбы, сопротивления, фактов насилия над С. Психиатры пришли к заключению, что он психическим заболеванием не страдал, в состоянии временного болезненного расстройства психической деятельности не находился. По заключению эксперта-психолога, индивидуально-психологические особенности С. сензитивного (чувствительного) типа (эмоииональная уязвимость, интро- вертированность, пассивность, неконфликтность, нерешительность) в сочетании с чувством долга, исполнительностью, ответственностью обусловили в ситуации объективно неблагополучной внешней обстановки возникновение у С. состояния хронической фрустрации, неудовлетворенности, ограничивали его возможности выбора. Это кризисное состояние обострилось в преддверии очередного возвращения С. в стрессовые, фрустрируюшие для него условия, что проявилось в его поведении в виде несвойственной ему раздражительности, сниженного настроения, отрешенности и отгороженности от окружающего. Данное состояние и явилось предрасполагающим к принятию решения о самоубийстве.

Допустимо предположить, что письма Алексея и показания его сослуживцев, отраженные в материалах данного дела, не в полной мере отражают ситуацию, сложившуюся вокруг С. накануне его смерти. При расследовании подобных дел показания солдат, особенно если они даны ими своим же командирам, часто весьма скупо отображают действительное положение дел. Специфика закрытых воинских коллективов может создать для следователя значительные сложности в расследовании подобного рода дел, требует особой тщательности и настойчивости в сборе материалов для экспертизы.

При сборе информации о личности погибшего не следует пренебрегать сведе ниями о его развитии в детстве, школьной успеваемости, характере взаимоотно шений в родительской семье, в особенности если расследуется самоубийство под ростка. В случае суицида военнослужащего необходимы материалы, характери зующие личность погибшего до призыва в армию.

Относительно развития подэкспертного в детстве экспертам-психологам важ но знать следующее:

• ? возраст матери на момент рождения подэкспертного;
• ? была ли беременность желанной, запланированной;
• ? течение беременности, роды, осложнения;
• ? не было ли задержек в раннем развитии, начале ходьбы, речи;
• ? особенности поведения, возбудимость, плаксивость, пассивность, частые истерики, ночные страхи, сомнамбулизм (хождение во сне), ночной энурез (недержание мочи), заикание и т. и.;
• ? кем воспитывался в детстве, особенности воспитания;
• ? не было ли длительных разлук с матерью;
• ? черты характера родителей, их сталь воспитания;
• ? не было ли утраты родителей, в каком возрасте, по какой причине;
• ? посещал ли детские дошкольные учреждения, отзывы воспитателей;
• ? возраст начала учебы в школе;
• ? успеваемость и ее динамика, отзывы педагогов;
• ? какие предметы усваивались легче, какие труднее;
• ? увлечения во внешкольное время;
• ? особенности пубертатного («трудного») возраста, изменения в характере, не было ли побегов из дома, прогулов занятий, факты курения, алкоголизации, наркотизации, раннее начало половой жизни и т. и.;
• ? круг друзей, приятелей, групповые нормы общения, кумиры и идеалы подростка;
• ? отношение к будущему, профориентация, характер планов, намерений, их самостоятельность, реалистичность, устойчивость;
• ? отношение к воинской службе: было ли желание служить, в какой род войск хотел призываться и др.

Сведения об особенностях поведения, характера, эмоциональной сферы погибшего могут быть получены из наблюдений лиц, знавших последнего. При

• ? внешний вид: аккуратный, небрежный, невыразительный, неряшливый, выглядел на свой возраст, моложе своих лет, старше;
• ? присущее выражение лица: спокойное, осунувшееся, вялое, скорбное, удивленное, гримасничающее;
• ? манера держаться: непринужденно, раскованно, безразлично, демонстративно, театрально, нагловато, без чувства дистанции, скованно, зажато, застенчиво, незаметно;
• ? взгляд: блестящий, тусклый, холодный, прямой, открытый, исподлобья, пристальный, озирающийся, осторожный, в сторону, вниз, бегающий;
• ? плач и слезы: часто плакал, на глазах появлялись слезы при упоминании каких-либо событий, отличался сдержанностью;
• ? улыбка: смущенная, искренняя, ироническая, дурашливая, загадочная, неадекватная;
• ? голос: тихий, громкий, высокий, низкий;
• ? движения и жесты: без особенностей, манерные, медлительные, угловатые, суетливые, отсутствие жестикуляции, часто повторяемые движения;
• ? интонации: без особенностей, злобные, гневливые, раздражительные, жесткие, требовательные, мягкие, жалостливые, страдальческие, просящие, радостные;
• ? продуктивность речи: лаконичная, скупая, многословная, обыкновенная;
• ? темп речи: замедленный, с паузами, ускоренный, нормальный;
• ? особенности речи: частое употребление словесных клише, уменьшительных и ласкательных суффиксов, жаргон, «сорные слова»;
• ? контактность: вступал в контакт первым, легко, быстро, охотно, с трудом, сдержанно, настороженно, отвечал с задержкой, часто невпопад или не по существу;
• ? эмоционально-волевое состояние: был боязливым, грустным, унылым, скучным, ленивым, переменчивым, обидчивым, злобным, стыдливым, раздражительным, пассивным, пессимистичным, оптимистичным, жизнерадостным, веселым, в приподнятом состоянии, энергичным, инициативным, упорным;
• ? внимание: наблюдательный, рассеянный, отвлекаемый, без особенностей;
• ? память: цепкая, хорошая, плохая, без особенностей;
• ? мышление: последовательное, поверхностное, с потерями мысли; сообразительный, изобретательный, тугодум, резонер, частые уточнения, излишняя детализация.

Необходимо выяснить также, каково было состояние здоровья погибшего, какие заболевания он перенес. Особенно важно, на что он жаловался накануне происшествия, была ли у него бессонница, с каким самочувствием он просыпался.

Безусловно, вызывает интерес степень религиозности погибшего, его профессиональная динамика, наличие различных проблем: алкогольных, финансовых, служебных, криминальных, личных - и его отношение к ним.

Если возникнет предположение, что погибший был не вполне психически полноценным, здоровым человеком - имел травмы головного мозга, отличался странностями в поведении и т. и., то необходимо назначать комплексную психолого-психиатрическую экспертизу.

В генезисе суицида нельзя не учитывать роли семьи - ближайшего социального окружения человека. Характер семейных взаимоотношений между супругами, между родителями и детьми имеет исключительное значение в развитии социально-психологической дезадаптации личности. Внутрисемейная атмосфера способна успешно компенсировать, сглаживать суицидогенные проявления личности, но может и усиливать или даже провоцировать их.

Суицидологи указывают на следующие семейные факторы, которые могут предрасполагать к самоубийству :

• ? отсутствие отца в раннем детстве;
• ? недостаточность материнской привязанности к ребенку в родительской семье;
• ? отсутствие родительского авторитета;
• ? матриархальный стиль отношений в семье;
• ? сверхавторитарность слабого взрослого, стремящегося утвердить себя с помощью эмоциональных взрывов и телесных наказаний ребенка;
• ? развод родителей;
• ? семьи, где суицид или суицидную попытку совершали родители или близкие родственники.

Наряду с этим выделяют определенные социально-психологические типы семей, стиль взаимоотношений в которых создает потенциальную опасность самоубийства. К ним относят следующие.

• 1. Тип дезинтегрированной семьи, характерной особенноетью которой является обособленность ее членов, формальность отношений, отсутствие эмоциональных связей между ними; особенно опасная ситуация может сложиться в частично дезинтецжрованной семье, в которой кто-то оказался изолированным в одиночестве перед коалицией объединившихся против него родственников.
• 2. Противоположный дезинтегрированному тип суперинтегрированной семьи, где нарушается чувство личной автономности членов семьи, которые настолько «вжились» друг в друга, что и не мыслят существования врозь, отдельно; в такой семье смерть одного обнажает абсолютную беспомощность другого.
• 3. Тип дисгармоничной семьи, характеризующийся рассогласованием целей, по- требноетей ее членов, отсутствием взаимной ориентации на общность и согласие, нежеланием поступиться собственными интересами и привычками. Соблюдение принятых норм принимает здесь характер принуждения, связан для кого-то с фрустрацией. Постоянное навязывание одним другому своих привычек, требование изменить поведение, стремление заставить его вести себя в со- ответетвии с неприемлемыми для него жизненными ориентациями может создать в такой семье опасную ситуацию.
• 4. Тип закрытой самодостаточной семьи, для членов которой семья является основной сферой приложения сил, единственным смыслом жизни, все остальное - работа, внесемейные отношения и др. - рассматриваетея лишь как средства для поддержания и обеспечения семейного благополучия. Какой-либо кризис в главной области жизнедеятельности - семье - грозит обернуться для ее членов суицидоопасной ситуацией.
• 5. Тип консервативной семьи, оеновной особенностью которой является неспособность адаптироваться к изменчивым внешним условиям. Если член такой семьи оказывается вовлеченным в конфликт, развернувшийея вне этой семьи, другие члены в силу консервативной установки не могут прийти ему на помощь и дистанцируются от конфликта или принимают сторону противника. Подобная ситуация может восприниматься как предательство и привести к самоубийству вовлеченного в конфликт члена семьи. Как отмечают исследователи, таков механизм большинства так называемых «школьных» самоубийств.

Завершая этот параграф, хочу заметить, что проблема самоубийств в нашем обществе приобрела в последнее время угрожающий характер. Назрела необходимость более активного обращения к ней правоохранительной системы, подкрепленной компетентностью судебной психологии и психиатрии.

• ЛбрумоваЛ. Г., Пустовапова JI. И. Семейная диагностика в суицидологической практике. М., 1983.

К сожалению не всегда суды руководствуются постулатом- «никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы», особенно когда дело касается заключения эксперта. Эта история о гражданском деле по иску о признании недействительными завещания и договора купли-продажи квартиры повествует о том, что не всегда экспертное заключение становится основой судебного постановления, вопреки закону, а также обстоятельствам и доказательствам по делу.

Обстоятельства дела.

Ко мне, на стадии подачи апелляционной жалобы на решение суда, за оказанием юридической помощи обратилась Е. и поведала следующее.

У нее была родная сестра З. которая умерла и 28.10.2008 года завещала все принадлежащее имущество, в том числе и спорную квартиру, внучатой племяннице - К.

Однако внучатая племянница перестала за ней ухаживать, стала приезжать к ней два раза в неделю на 2 часа и она 02.10.2009 года все принадлежащее имущество, в том числе спорную квартиру, завещала своей сестре Е. Впоследствии на основании договора от 23 октября 2009 года З. спорную квартиру продала Е., которая стала проживать с З. и ухаживать за ней.

Дело было инициировано иском внучатой племянницы К., которая просила признать недействительным завещание от 02.10.2009 года и договор купли-продажи квартиры, заключенный между З. и Е, ссылаясь на то, что на момент совершения данных сделок З. не могла понимать значение своих действий и руководить ими в силу того, что страдала психическим заболеванием, в связи с чем в 2008 году умершей была установлена группа инвалидности в филиале «Главного бюро медико-социальной экспертизы».

Е. обратилась со встречным иском, в котором просила признать недействительным завещание от 28.10.2008 года составленного З. в пользу К. Решением суда первоначальный иск К. был удовлетворен, встречный иск заявленный Е. был признан необоснованным. Также суд не применил двустороннюю реституцию признав порочной расписку о передаче денег написанную З. в подтверждение договора купли-продажи квартиры. Таким образом из судебного решения следовало, что мой доверитель Е. осталась в одночасье без квартиры и без денег, которые она заплатила своей сестре З. за эту квартиру.

В рамках рассмотрения данного дела судом была проведена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза. Согласно выводам данной экспертизы на момент составления завещания на имя К. в 2008 году, расстройства здоровья З. не были выражены столь значительно, не доходили до степени деменции, в связи с чем умершая могла понимать значение своих действий. На момент составления завещания в пользу моего доверителя Е. и последующем оформлении договора купли-продажи в 2009 года, умершая обнаруживала признаки необратимого выраженного психического расстройства в форме деменции, которое лишало её способности понимать значение своих действий и руководить ими. Данная экспертиза по сути и стала «фундаментом» для решения суда.

Но самым интересным в этом деле была индивидуальная карта амбулаторного больного на имя З., которая при проведении экспертизы специалистам не была предоставлена ввиду ее поступления в суд практически в последние дни процесса. В ней отсутствовали записи о прохождении лечения З., в периоды совершения сделок и до момента ее смерти, врачом психиатром.

В судебное заседание был вызван эксперт Биц Ю.А., который подтвердил экспертное заключение, и показал, что индивидуальная карта амбулаторного больного на имя З. никак не повлияла бы на выводы экспертов, а только бы подтвердила заключение экспертов и усилила их выводы. Более того эксперт высказался также о том, что в медицинской карте амбулаторного больного З. вообще не имеется никаких сведений о ее психических заболеваниях.

Таким образом такая противоречивая позиция эксперта, позволяла мне говорить о том, что заключение экспертов содержит во-первых- неполные сведения о здоровье умершей З., а во-вторых- их выводы стали выглядеть преждевременными.

Мной была подготовлена апелляционная жалоба от имени доверителя Е. в которой были изложены следующие доводы.

Считаю, что вывод суда о том что - «Тот факт, что медицинская карта амбулаторного больного З. не была предметом исследования экспертов при даче ими заключения и не является основанием для отказа К. в удовлетворении заявленных ею исковых требований, так как допрошенный в судебном заседании эксперт Биц Ю.А. после изучения этой медкарты пояснил, что данные, имеющиеся в этой медицинской карте не повлияли бы на их заключение, а только бы его усилили…» - является необоснованным и противоречит фактическим обстоятельствам дела.

Согласно ч. 1 ст. 85 ГПК РФ- эксперт обязан принять к производству порученную ему судом экспертизу и провести полное исследование представленных материалов и документов; дать обоснованное и объективное заключение по поставленным перед ним вопросам и направить его в суд, назначивший экспертизу; явиться по вызову суда для личного участия в судебном заседании и ответить на вопросы, связанные с проведенным исследованием и данным им заключением.

Исходя из ч. 3 ст. 85 ГПК РФ эксперт может знакомиться с материалами дела постольку, поскольку это необходимо для дачи заключения, а не после изготовления экспертизы.

Между тем, как следует из протокола судебного заседания по данному гражданскому делу эксперт уже после изготовления посмертной судебной психиатрической экспертизы в нарушение ст. 85 ГПК РФ ознакомился, неизвестно по чьей инициативе, с медицинской картой амбулаторного больного З. которая ему не представлялась в момент производства экспертизы.

Отвечая на вопросы, касающиеся экспертного заключения эксперт Биц Ю.А. ограничился лишь тем, что указанное экспертное заключение было принято экспертами единогласно, однако экспертом было уделено большее внимание медицинской карте З. которая с его слов ему была представлена уже непосредственно в судебном заседании. Из протокола судебного заседания видно, что эксперту не представлялось время для более детального исследования медицинской карты,- по делу в связи с этим перерыв не объявлялся, медицинская карта ему была передана в самом судебном заседании и, по моему мнению, он не вправе был высказываться о достоверности и допустимости данного доказательства, так как это является прерогативой суда.

Более того эксперт Биц Ю.А. сам высказался о том, что в медицинской карте амбулаторного больного З. вообще не имеется никаких сведений о ее психических заболеваниях.

Из показаний врача терапевта П.М.Ю. следует, что умершая З. у врача психиатра последнее время не наблюдалась, и она получила инвалидность по общему заболеванию: болезнь сердца, головного мозга, атеросклероз.

Согласно ст. 12 ГПК РФ суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел.

В связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов суд может назначить по тем же вопросам повторную экспертизу, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам (ч.2 ст. 87 ГПК РФ).

Учитывая диаметрально противоположные сведения в заключении экспертов и амбулаторной карте, а также в показаниях эксперта Биц Ю.А. и свидетеля П.М.Ю. суд обязан был поставить на обсуждение сторон вопрос о назначении повторной судебной- психиатрической экспертизы, чего судом сделано не было в нарушение ст. 12 ГПК РФ.

Ввиду что того свидетель П.М.Ю. (врач-терапевт) не являлся специалистом, так как суд его не вызывал в качестве специалиста в порядке предусмотренном ч. 2 ст. 188 ГПК РФ, а эксперт Биц Ю.А. не мог давать заключений по медицинской карте амбулаторного больного согласно ч. 1 ст. 85 ГПК РФ,- вещественное доказательство: медицинская карта амбулаторного больного № 4-07 З. судом было исследовано ненадлежащим образом, так как ни суд, ни стороны не обладали специальными познаниями в области медицины в момент исследования данного документа. Необходимо было привлечение специалиста, чего судом также сделано не было.

Судом были нарушены положения ст. 12, 85, 188 ГПК РФ.

Заседание суда апелляционной инстанции.

В ходе судебного заседания нами было заявлено ходатайство о назначении повторной судебно-психиатрической экспертизы, которое было оставлено без удовлетворения. Однако судебная коллегия постановила вызвать в судебное заседание эксперта Биц Ю.А., что в целом я посчитал хорошим знаком. Такое решение коллегии я воспринял как согласие суда с моими разумными сомнениями касающимися обоснованности и достаточности экспертного заключения для удовлетворения исковых требований К.

Допрос эксперта в судебном заседании суда апелляционной инстанции эти сомнения не устранил, и четкого ответа на вопрос почему медицинская карта амбулаторного больного не смогла бы повлиять на выводы экспертов- от эксперта не последовало.

Судебная коллегия проверив материалы дела по доводам жалобы признала из убедительными в части. Выводы суда первой инстанции о том, что в момент составления в пользу Е. завещания и договора купли-продажи квартиры З. не понимала значения своих действий, судебная коллегия посчитала не доказанными и приняла решение об отказе в удовлетворении исковых требований заявленных К.

Таким образом судебная коллегия Белгородского областного суда, основываясь на законе и представленных доказательствах, «вернула» законному владельцу Е. квартиру, которая чуть было не выбыла из ее обладания благодаря экспертному заключению противоречащему другим доказательствам по делу.

Тексты судебных актов а также другие процессуальные документы деперсонифицированы.
адвокат Журавлев Евгений Анатольевич, № 31/709 в реестре адвокатов Белгородской области.

Посмертная судебно-психологическая экспертиза является вариантом заочной экспертизы. Чаще всего она назначается по делам, связанным с самоубийствами, доведением до самоубийства - ст.110 (107) и по делам о наследовании. Во всех этих случаях следственным органам требуется знать о психологическом состоянии суицидиента или умершего в период, предшествовавший смерти или в момент ее наступления.

Первым наиболее часто встречающимся типом посмертных экспертиз являются экспертизы о завещательной дееспособности. Применяются они при возможности применения статьи 56 Гражданского Кодекса РФ, которая определяет недействительность сделки, совершенной гражданином, не способным понимать значение своих действий и руководить ими.

В случае производства дела о наследовании вопросы к психологу обычно возникают после психиатрической экспертизы, которая установила отсутствие чрезмерно выраженных болезненных отклонений, нарушающих способность завещателя правильно понимать и осознавать значение своих действий. Проблема, которую будет решать судебно-медицинский эксперт-психолог, - наличие или отсутствие “порока воли” или “паралича воли” (емкий термин предложили Е.В.Конева и В.Е.Орел) на момент подписания завещания.

Из требований к материалам уголовного дела следует отметить необходимость получить от родных характеристики подэкспертного (завещателя), не только в период, непосредственно предшествующий написанию завещания и смерти, но и в “длиннике” (люнгитюде) - особенности характера в молодости и зрелом возрасте: наличие внушаемости, подчиняемости, или, наоборот, властности, лидерских тенденций; степень независимости личности от влияния окружающих, наличие самостоятельного мнения, или подверженность его “влиянию поля”; склонность или не склонность попадать под влияние отдельных людей или микросоциальных образований (кружки, религиозные объединения, особенно с наличием властного “пророка”). Особенно ведущему дело юристу надо поинтересоваться динамикой характера подэкспертного, в какую сторону он развивался, какие новые черты появились в преклонном возрасте.

Следует проследить наличие более ранних других актов о завещании, время последнего завещания (которое обычно и обладает юридической силой) и проследить соответствие содержания этих завещаний личностным особенностям и системе взаимоотношений с наследниками в тот момент.

Концептуальный аппарат, применяющийся при анализе дел такого рода, - теория об акцентуациях характера, в которой четко формулируются закономерности динамики типа характера в норме, при наличии внешних воздействий, или при возникновении патологии (психической или соматической).

Отсюда становится ясно, что судебно-медицинский эксперт-психолог должен обладать необходимыми сведениями из геронтологии и навыками работы в геронтопсихологии. Мягко выраженные изменения личности в инициальном периоде инволюционного процесса, с которыми обычно имеет дело психолог, являются смягченным вариантом психопатологических проявлений, поэтому имеет смысл в общем виде их рассмотреть.

Инволюционные заболевания по началу проявлений подразделяются на пресенильные (собственно инволюционые), начинающиеся в 45-60 лет, и сенильные (старческие), начинающиеся в возрасте свыше 60 лет. По нозологическому принципу они делятся на две большие группы: сосудистые и атрофические заболевания.

Начало сосудистых заболеваний в инволюционной период обычно отмечено неврозоподобной симптоматикой (псевдоневрастенические расстройства), когда нарушается внимание, появляется сентиментальность, слезливость, эмоциональная лабильность, плохая переносимость шумов, яркого света, чрезмерно оживленного общения, появляется повышенная утомляемость, легкие депрессивные переживания. Обычно усиливаются астенические черты характера, если они имелись в перморбиде: тревожность, неуверенность, нерешительность. В это время человек склонен искать сочувствия, эмоциональной близости, в связи с чем резко повышается психологическая готовность к моральной зависимости и повышенному подчинению авторитарной личности (примером могут служить организаторы мелких религиозных или эзотерических объединений).

Знаком сосудистых изменений в старческом возрасте (в отличие от инволюционного) являются паранойяльные черты: эгоцентризм, скупость, черствость, эмоциональная брутальность, ригидность аффекта, негативный радикал направлен в большинстве случаев против близких.

Для того и другого варианта сосудистых заболеваний характерен психоорганический синдром, в который входит интеллектуально-мнестическое снижение, на первых порах не очень заметное для близких, поскольку у человека длительное время сохраняются раннее приобретенные знания и профессиональные навыки. Только по прошествии определенного времени, когда заболевание вступает в клиническую стадию, признаки интеллектуально-мнестического снижения обнаруживаются не только при специальном экспериментально-психологическом обследовании, но и проявляются на бытовом уровне.

Признаки атрофических заболеваний экспериментально-психологически выявляются при нейропсихологическом обследовании в виде очаговых нарушений корковых функций головного мозга. При отсутствии такого исследования есть общие закономерности, по которым можно предполагать наличие атрофических процессов в определенных областях: для лобно-конвекситальных поражений характерны аспонтанность, эмоциональная тупость, распад поведенческих стереотипов, а затем и двигательных стереотипов и, естественно, распад процессов планирования деятельности; при поражении лобных базально-орбитальных отделов наблюдается эйфория (монотонно повышенное настроение), общая некритичность, расторможенность влечений, принимающая брутальные формы (псевдопаралитический синдром); для нарушения лобно-височных отделов типично наличие стереотипий сначала поведенческих, потом двигательных и затем наличие стереотипий все более автоматизированного типа в речи и в письме; при атрофических процессах постцентральных отделов головного мозга характерно так называемое очаговое парциальное слабоумие, когда при сохранении морально-этических навыков, основных поведенческих форм наблюдается выпадение сенсорных и перцептивных функций головного мозга (сенсорная аграфия и алексия, акалькулия, нарушение симультанного гнозиса и т.д.).

Существуют общие закономерности психопатологических и психологических нарушений в старческом возрасте.

Первая закономерность состоит в том, что при старческой амнезии соблюдается закон Рибо: падение мнестических способностей на текущие и недавние события и более жесткое сохранение событий, происходящих в зрелом возрасте и тем более в детстве и молодости. При более выраженных клинических проявлениях нарушений мнестических процессов начинается “стирание” в памяти событий, подчиняющиеся тому же закону: сначала выпадают более поздние события, а сохраняются более ранние. Таким образом, часто встречающийся в быту аргумент в пользу хорошей сохранности памяти (“сорок лет назад было, а все же помнит”) соответствует клинико-психологической и психопатологической симптоматике, но не является свидетельством актуальной мнестической способности.

Вторая закономерность относится к паранойяльным идеям. При паранойяльных развитиях в старческом возрасте типичны прежде всего разнообразные формы идей ущерба: кажется, что родные и близкие хотят обобрать пожилого человека, мало заботятся о нем, ущемляют его во вкусной пище; появляется чувство одиночества (часто не очень обоснованное); субдепрессивные переживания включают идеи близкой смерти и опасения, что родные и близкие ждут ее. При усилении этих идей, доходящих до бреда ущерба, кажется, что из дома что-то пропадает, что маленькие дети, а иногда и взрослые, что-то уносят из дома. Мягкий вариант идей экспансивного бреда ущерба выражается в том, что появляется предчувствие грядущей катастрофы, грозящей городу или человечеству. Интрапунитивный вариант этого бреда доходит до бреда Котара. В данном случае очень важно зафиксировать в динамике заболевания тот момент, когда кажущиеся непатологическими мотивы переходят в патологический вариант. На начальных этапах появления идей ущемления следует тщательно изучить реальную семейную обстановку, поскольку эти идеи могут быть и обоснованными.

Третья общая закономерность заключается в том, что при старческих заболеваниях, преимущественно сосудистого генеза, скорость развития деменции зависит от преморбидного интеллекта: чем выше интеллект в прошлом, тем дольше сохраняются когнитивные способности индивида на фоне значительных нейродинамических нарушений; при низком интеллекте в преморбиде деменция наступает значительно скорее. При появлении лакунарной (парциальной) деменции атрофического или сосудистого происхождения слабоумие мало выражено при задних конвекситальных поражениях и значительно быстрее нарастают со специфическими изменениями личности при прецентральных поражениях, что было описано выше.

Поводом для назначения данного вида экспертизы может служить: старческий возраст наследодателя; явное несоответствие содержания завещания системе семейных отношений умершего; сведения о принадлежности завещателя к религиозным или эзотерическим объединениям, если завещание в пользу этих объединений явно нарушает права близких родственников.

Таким образом, при заключении эксперта-психиатра об отсутствии психотических нарушений или иных видов психопатологических расстройств (выраженное слабоумие) у данного лица и принципиальной его способности решать юридически значимые вопросы эксперту-психологу можно задавать следующий вопрос:

Не имелось ли у данного лица волевых нарушений, которые могли бы оказать существенное влияние на его способность учитывать весь объем информации и в полной мере осознавать последствия своего решения?

При отсутствии значительно выраженных психопатологических проявлений и наличия волевых нарушений на психологическом уровне нередко комиссии экспертов трудно прийти к единому твердому мнению. В таком случае можно высказать свое решение в предположительной форме, мотивировав это в соответствии со статьей 76 Гражданского Процессуального Кодекса РФ (Яхимович Л.А., 1993).

Вторая проблема в посмертных экспертизах - исследование психологического состояния лица в предсуицидальный период. В основном такие экспертизы производятся при суицидах в Вооруженных Силах, поскольку там расследуется вопрос о возможности имитации самоубийства. Среди материалов, которые должны быть представлены следователем при направлении уголовного дела на экспертизу: характеристики из школы и других детских и учебных учреждений, где находился подэкспертный; подробные допросы родных и близких об особенностях характера, поведения, поступках подэкспертного, о его взаимоотношениях со сверстниками, о его действительном отношении к службе в Вооруженных Силах, о его умении постоять за себя в конфликтных ситуациях; карта призывника и все документы, свидетельствующие об обращении в медицинские учреждения; обязательно нужно иметь данные психофизиологического обследования на призывном пункте с анкетой “Прогноз” и выводом психолога о принадлежности к определенной группе нервнопсихической устойчивости. Обязательно следует иметь бланк этой анкеты, собственноручно заполненной призывником, поскольку она содержит существенные сведения о наличии депрессивных и суицидальных настроений. Прицельно следует опрашивать сослуживцев о наличии разнообразных конфликтов в военной части и тех способах, с помощью которых подэкспертный их разрешал. Последний материал является основой для диагностики психологом наличия “совладающего поведения” и способов реализации такого копинг-поведения. Известно, что преодоление стресса, вызванного конфликтной или нестандартной ситуацией, может происходит разными путями. Индивид пытается:

1) кардинально изменить ситуацию, являющуюся источником стресса;

2) изменить субъективную оценку сложившейся ситуации с целью уменьшить интенсивность ее воздействия;

3) уйти от ситуации а) по аддиктивному механизму или б) физический уход (дезертирство);

4) полностью подчиниться ситуации, что зачастую ведет к деградации личности;

5) обратиться за социальной поддержкой.

Диагностика характерологического типа не является юридически значимым или существенным актом для юристов, но эта диагностика важна для анализа взаимодействия ситуации и личности (Корепанова Т.Г.,1996), поскольку индивиды с разными характерологическими типами имеют различные способы копинг-поведения и его проявления. По нашему опыту проведения посмертных судебно-психологических экспертиз военнослужащих можно отметить, что суициды в Армии обычно совершают лица с сензитивным, шизоидным или психастеническим типом характера, что подверждается и другими исследователями (Дмитриева Е.Д., Ларичева Г.И., 1996).

Специально следует рассмотреть наличие признаков невротического состояния, если таковое возникло. Они должны быть достаточно объективированы: вегетативные проявления, обращения в медсанчасть со специфическими жалобами, описанные свидетелями признаки нарушения внимания, нарушения усвоения служебных инструкций при нормальном уровне интеллекта, эмоциональные нарушения (эмоциональная неустойчивость, иногда эксплозивность по слабым поводам, или наоборот самоуглубленность, замкнутость, попытки уединения), признаки повышенной утомляемости, ранее не наблюдавшейся, снижение способности быстрого реагирования в экстремальной ситуации (учебной или реальной). Редко, о все же по материалам дела удается проследить даже классические фазы формирования невроза - гиперстеническую и гипостеническую, если временные рамки это позволяют. Особо следует обратить внимание на физические условия жизни военнослужащего, которые могли ослабить как физические, так и психологические компенсаторные механизмы: нормальная температура в казарме, наличие достаточного количества еды, сна, отсутствие чрезмерных перегрузок по службе, особенно когда старослужащие заставляют выполнять “молодых” свои обязанности.

Поводом назначения данного вида эскпертизы является факт или попытка самоубийства.

Эксперту задается традиционный вопрос:

Не находился ли суицидент в период, предшествовавший смерти, в психологическом состоянии, предрасполагающем к самоубийству; если да, то чем это состояние могло быть вызвано?

Нередко бывает, что при наличии вывода психолога о том, что к суицидальному поведению привели такие внешне обусловленные моменты, как неправильное воспитание; временные экономические и жилищные трудности, типичные для всего населения; такой универсальный человеческий внутриличностный конфликт, как несоответствие ожидаемого реальной жизни; бытовые внутрисемейные конфликты, перечисленные мотивы воспринимаются как объективные факторы, оправдывающие личность и даже носящие внешнеобвинительный характер, на самом деле все вышеперечисленное является свидетельством незрелости или слабости личности, не справившейся с ситуацией, достаточно стандартной для данной субкультуры.

Приведем несколько примеров таких экспертиз (содержательный текст, одна из них - с формальной “шапкой” в качестве образца) без анамнестических комментариев, поскольку эти сведения содержатся в акте экспертизы.

“О жизненном пути Ф. Л.С. известно следующее. Родился (дата)1972 года в семье потомственного военного старшим из двух детей, брат пятью годами младше, отношения с ним очень теплые (брат благополучен, указаний на особенности характера и поведения нет). Семья материально, психологически и социально благополучная, без проблем, с теплыми внутрисемейными отношениями: из материалов дела известно, что Л. постоянно звонил семье, особенно матери, специально указал, чтобы его личные вещи ушли брату, из предсмертных записок: “Серега, будь другом, проследи, чтобы все мои вещи (шмотки, аппаратура и т.д.) ушли моим родителям и брату (СВЧ-печь для матери и отца, все остальное для брата, заранее благодарен. Крепись!”. Указаний на тяжелые соматические заболевания в детстве, на какие-либо отклонения в развитии и особенности поведения отсутствуют как в официальной документации, так и показаниях отца, от (дата), который указывает на самостоятельность сына, нежелание пользоваться помощью родителей при поступлении в ВУЗ: командир в/ч N, отбиравший экипаж и лично беседовавший с Л.С., отмечает, что он “не был маменькиным сынком”. В школу пошел 6 с половиной лет и успешно ее окончил в 1989 году, сменив несколько школ в связи со службой отца, но отец не отмечает проблем адаптации к новому коллективу.

Жизненные планы сформировались рано и реализовывались без отклонений от намеченного: отец отмечает, что в Калининградское Высшее Военно-Морское Училище поступил “самостоятельно и с желанием”: командир в/ч в допросе от (дата) отмечает: “... чувствовалась интеллигентность, жилка потомственного военного”. В Училище значительных трудностей не было, успевал хорошо и удовлетворительно, замечаний или нареканий в материалах дела нет, аттестация от (дата) на присвоение звания после окончания училища очень хорошая. Имея возможность остаться служить в Калининградской области, тем не менее предпочсел службу по распределению на Северном флоте на подводной лодке, как и планировал ранее; и с августа 1994 находился в в/ч N.

Сначала служба шла благополучно - имеются в служебной карточке две благодарности за 1994 год, но в августе 1995, дважды в июне 1996 имеются взыскания, позже погашенные.

Во время службы в бытовом конфликте получил закрытую черепно-мозговую травму, оба виновных (Л.С. - потерпевшая сторона) осуждены (не отбывали наказание по амнистии), но после этого в январе 1995 г. отмечались утомляемость, головные боли, зафиксированные в неврологическом отделении (из медицинской характеристики в/ч N), в в/ч N об обращении и с диагнозом: отдаленные последствия закрытой ЧМТ с вегетососудистой реакцией.

Психологические данные. Спустя две недели проходил объемное психофизиологическое, психологическое и социально-психологическое обследование при отборе экипажа.... . По данному обследованию имеет достаточные психофизиологические (нейродинамические) параметры - по тэппинг-тесту, РДО (реакции на движущийся объект), но более тонкое исследование мнестических процессов показало “оперативную память в стрессовых условиях низкую, профессиональную ненадежность в экстремальных обстоятельствах”; поскольку более ранние данные возможных психологических исследований неизвестны, то судить, связано это с последствиями черепно-мозговой травмы или с преморбидными (дотравматическими) нервно-психическими особенностями невозможно, хотя следует отметить, что при ЧМТ страдает прежде всего нейродинамика (в быту выражающаяся в нервно-психической неустойчивости, а на производстве - именно в трудностях функционирования в экстремальных обстоятельствах, даже если в нормальных средних условиях работоспособность сохранна). Медицинские физические и физиологические изменения также показали “низкий уровень физической работоспособности”. Психологические характеристики по данным анкеты КТЛ (профиль личности Cattell), тесту Eysenck, профилю личности MMPI: после перевода приведенных в материалах дела сырых оценок в стандартные значимыми оказываются показатели А (достаточно общителен, эмоционально восприимчив, внимателен и открыт), В (хороший интеллект), H (застенчив, неуверен, тревожен), N (прямолинеен, наивен, уверен в том, что при хорошем поведении и старательности воздастся по заслугам), Q1 (консервативен во взглядах, ригиден в своих социальных и психологических установках, трудно меняя стереотипы даже при явном их противоречии жизненным реалиям, склонен к морализаторству, а высшей ценностью сичтает служение долгу), Q3 (старается строго контролировать свои эмоции, поведение, ориентирован на конечный результат, строго старается следовать социальным нормам) Q4 (несколько напряжен, фрустрирован, ситуационно тревожен из-за несоответствия повышенной мотивации и реальных достижений); код MMPI 81-47 свидетельствует о некоторой замкнутости, очень высоком уровне притязаний, честолюбии, ригидности установок, внутренней напряженности и даже фрустрированности, несколько высокомерном отношении к окружающему, большим внутренним недовольством реальным положением вещей. П опервому предварительному выводу (комплекс нейродинамических и психологических характеристик) к походным условиям не рекомендуется. По второму предварительному выводу (комплекс социально-психологических параметров) также не рекомендуется; итоговое заключение психолога (ФИО) - четвертая группа профпригодности, не рекомендуется. Тем не менее, после собеседования ВРИО начальника лаборатории (ФИО) делает вывод “Условно рекомендуется”.

Материалы допросов сослуживцев в целом подтверждают эти данные. В показаниях капитана 3 р. (ФИО) от 24.10.96 - “Вообще Л.С., видимо, умел все разложить по полочкам”. Отец также свидетельствует: “По характеру был спокойным, рассудительным, в чем-то флегматичным человеком, веселым, решения принимал обдуманно. Также он был человеком гордым”. Отмечает он и наличие весьма жестких определенных планов на ближайшую жизнь - заявлял, что женится, “когда будут нормальные для жизни условия, т.е.постоянное место службы, квартира”. В допросе..., старпома в/ч N, от 29.10.96: “Внешне спокойный, скрытный, замкнутый”, “Инициативы никакой в службе не проявлял”, “Он был слабохарактерным, слабовольным человеком”; эти слова, противоречащие остальным свидетельствам, можно понимать как то, что Л.С., проявляя собранность и обязательность в нормальных средних, точно регламентированных и “заранее выученных” условиях, в нетипичных, неожиданных или непредвиденных условиях слабо адаптировался, не мог изменить принятый стереотип поведения, что соответствует психологическому портрету в методиках. (ФИО) 11.11.96 отмечат: “По характеру он был уравновешенный, дружелюбный, отзывчивый, в лидеры не стремился, знал свое место в коллективе”. В показаниях остальных в основном это повторяется. Несмотря на единичное указание на возможные психологические трудности с женщинами, остальные свидетели говорят о невысокой значимости этой сферы для Л.С. (“Он достаточно холодно относился к встречам с женщинами”). Политические взгляды также свидетельствуют о некоторой брутальности (грубой непримиримости, чрезмерности в оценках, радикальности в суждениях, склонности к деструктивным действиям) менталитета - интерес к идеям Баркашова, отмечаемый всеми, книга Жириновского. Некоторые наиболее наблюдательные свидетели говорят о чрезмерной романтичности аттитюдов, ожидании полного соответствия личных идеалов и жизненных реалий - по допросу (ФИО), (ФИО), (ФИО), (ФИО), .

За некоторое время до суицида (по показаниям - от двух недель до трех дней) у Л.С. имело место подавленное состояние, которое в силу его особенностей характера не имело ярких проявлений: “Наиболее замкнутым Л.С. наблюдали на протяжении последних двух недель” (свидетель N от 30.10.96); “но свои переживания держал при себе. Особенно это проявилось примерно за три дня до его смерти” (свидетель N от 30.10.96). Следует учесть, что в производстве массивных покупок после получения зарплаты за четыре месяца (что многие свидетели считают показателем отсутствия у Л.С. суицидных намерений, наличия у него ближайших жизненных планов), проявилась скорее педантичность, семейная обязательность, а может быть и просто жизненный стереотип, свойственный большинству людей, поскольку в ценностных ориентациях чрезмерного меркантилизма не видно (кроме общепринятых норм в виде квартиры и высокой зарплаты). Единственный близкий друг N указывает на такой скрытый для посторонних, но известный ему и его жене признак фрустрированности, как тайная алкоголизация Л.С. - “Особенно часто он стал выпивать на Севере”, “По прибытии сюда он стал пить меньше, мы с женой даже успокоились за него “ (т.е. уже были основания тревожиться за нормально-трезвый образ жизни). Свидитель N от 20.11.96 указывает: “С лета 1996 я заметил у него ухудшение настроения, он говорил, что ему ничего не хочется”.

Последние сутки перед смертью показания свидетелей несколько расходятся, имеются мнения, что признаков суицидных намерений не было (предлагал пить пиво, ходил выяснять отношения по поводу помех от компьютера); но свидетель N подробно описывает - “Когда я обращался к нему, его глаза были опущены, он не смотрел на меня”; о том же говорит и свидетель N; в показаниях N от 12.11.96: “...безрадостное выражение лица Л.С., его “стеклянные глаза”, т.е. признаки хорошо продуманного решения и отрешенности от замных забот уже прослеживались, о чем свидетельствует и одна из посмертных записок: “Я давно решился на это”.

Заключение - в период, предшествующий смерти Л.С., имелись признаки наличия у него депрессивных переживаний психологического уровня; эти переживания могли быть обусловлены такими особенностями характера, как чрезмерная ригидность социальных ожиданий (по принципу “Если хорошо работать, то справедливость восторжествует”), завышенный по сравнению с потенциалом уровень притязаний, возможно, чувство ущемленного самолюбия при необходимости подчинения (отношения со старпомом), условия воспитания - отсутствие материальных и морально-психологических трудностей, незнание о множестве жизненных ситуаций, когда достойные и старательные люди не получают положенного социального одобрения и материального благополучия, отсутствие осознания, что существуют ситуации, независимые от личных усилий, отчего и рождается субъективное ощущение нравственного тупика. Из внешних условий следует отметить и недооценку данных психологического обследования, достаточно однозначно указавшего на непригодность к службе в экстремальных условиях. “

В данном акте обращает на себя внимание наличие массивных указаний на психологическую неготовность к экстремальным условиям по результатам психологической диагностики, которые не были учтены при окончательном решении о комплектации экипажа. Далее приводится полностью оформленный акт.

Судебно-медицинская экспертная служба

Санкт-Петербурга

амбулаторной посмертной судебно-психологической

экспертизы по факту гибели матроса в/ч N В.Л.Я., 1977 года рождения.

Судебно-психологическое освидетельствование произвела экспертная комиссия стражного судебно-психиатрического отделения СМЭС в составе:

судебно-медицинского эксперта-психолога Васильевой Н.В. (стаж работы 18 лет),

судебно-медицинского эксперта-психолога Смирновой Т.Г. (стаж работы 2 года),

в помещении стражного судебно-психиатрического отделения Судебно-медицинской экспертной службы Санкт-Петербурга на основании постановления старшего следователя военной прокуратуры в/ч N (звание, фамилия, инициалы) от 4 июля 1996 года.

Посмертная СПЭ назначена для определения психического состояния Л.Я.В. в период, предшествующий смерти, руководствуясь ст. 78-79, 184, 187 УК РФ (1961г.).

Эксперты по ст.ст. 181-182 УК РФ предупреждены.

На разрешение экспертов поставлены следующие вопросы:

Не находился ли Л.Я.В. в психическом состоянии, предрасполагающем к самоубийству, если да, то чем оно могло быть вызвано?

В какой мере, учитывая особенности своего психического состояния в момент, предшествовавший самоубийству, Л.Я.В. мог понимать и руководить своими действиями?

Обстоятельства дела: Л.Я.В. родился (дата, месяц, год рождения и место рождения). По национальности удмурт. В семье имеются старший сводный брат (1967 года рождения, живет отдельно), двое братьев (1981 и 1983 г.р.) и две сестры (1979 и 1985 г.р.), суицидент является ребенком во второй семье матери (л.д. 36, 63). Родители особенностей в соматическом и психическом развитии не отмечают (л.д. 55-57). В школу пошел вовремя, учился удовлетворительно, окончив 8 классов, пошел в училище, получил специальность электромонтера. 6 декабря 1995 года был призван в Вооруженные Силы и 27 декабря 1995 года прибыл в учебную роту в в/ч N (л.д. 30,41). Внешне служба проходила нормально, жалоб командованию не предъявлял (л.д. 39). 11 января 1996 года около 13 часов 45 минут в ангаре в/ч обнаружили труп матроса Л.Я.В., реанимационные меры оказались неэффективны. Проведенная 10 марта 1996 года посмертная психиатрическая экспертиза показала, что Л.Я.В. в период, предшествовавший смерти, каким-либо хроническим психическим заболеванием или временным расстройством психической деятельности не страдал (л.д. 142-144).

Экспертно-психологический анализ. В детстве и подростковом возрасте суицидент от свертников по характеру сильно не отличался, воспринимался родными как “спокойный, частых смен настроения не было. Вспыльчивость проявлял редко” (л.д.56). “По характеру споконый, всегда был в движении, не любил сидеть на месте, все время должен был чем-то заниматься. Иногда был вспыльчив” (л.д. 57,59). Особенно обращал внимание окружающих своим трудолюбием: “много работал по дому” (л.д. 56); “не любил оставлять любое дело законченным, работал быстро, с охотой” (л.д. 57); “добросовестный, трудолюбив, целеустремлен, уверен в поступках” (л.д.63); трудолюбие отмечает и председатель колхоза: “Занимался рационализаторской и конструкторской работой (л.д.82). Предпочитаемый тип деятельности носит мануальный, конструктивный характер, мало связанный с необходимостью общения с людьми: “В свободное время занимался элктроникой, проявлял большой интерес к созданию чего-то нового” (л.д.56); “Занимался фотографией и радиотехникой. Конструировал сварочный аппарат” (л.д. 57). Имел положительные социальные ориентации, высоко ценил хорошие отношения между людьми, имел развитое чувство отвественности: “Тактичен, вежлив, правдив” (л.д. 63); “честность, трудолюбие, отвественность за свои поступки” (л.д. 74). Таким образом, с детства выявляется шизоидный тип характера, включающий черты интравертированности, замкнутости, избирательности и ограниченности контактов, склонности к индивидуально-мануальной деятельности, высоким чувством ответственности, высокой чувствительности к оценке своего поведения со стороны коллектива. Среди сверстников большой популярности не имел, но и не был изгоем” (л.д. 81). Выраженность этих черт не достигала дезадаптивного уровня, наоборот, суицидент был высоко компенсированной личностью: “Среди сверстников в деревне пользовался авторитетом и по его инициативе организован и оборудован клуб в деревне и до его призыва был его заведующим на общественных началах” (л.д.82). Негативных установок к службе в армии не имел: “Ушел в армию с охотой, отказался даже идти по направлению от колхоза учиться в институт” (л.д. 56). Быстрая смена внешней обстановки (призыв) трудно переносится людьми шизоидного характерологического типа, а неблагоприятные физические условия пребывания в учебной части снижают компенсаторные возможности личности и затрудняют адаптацию к новым условиям. При психофизиологическом обследовании подэкспертный попадает в III группу (имеются признаки нервно-психической неустойчивости). Окружающие отмечают, что он был “замкнутым, спокойным, молчаливым”, “постоянно занят работой, постоянно что-то делал (л.д. 85); “спокойный, тихий, мало с кем общался” (л.д.86); характеризуют его как “молчаливого и застенчивого человека”, “сидел в стороне с грустным видом”, “выражение лица у него обычно было тоскливое, Может, он грустил по дому” (л.д. 96); “выражение лица озабоченно-грустное” (л.д.97); “обычно был невеселым, почти не смеялся” (л.д. 103); “обычно он в свободное время старался уединиться в тихое место, он просто сидел и смотрел с безразличным взглядом”, “то, что он отличался от других - это точно”, “по сравнению с другими он выглядел подавленным”, “постоять за себя он не мог, это я могу сказать судя по его виду” (л.д. 105); “он выглядел заторможенным”, “от других отличался тем, что был трудолюбивым, никогда не отказывался и не увиливал от работы”, “выглядел он обычно грустным”, “сидел отдельно от других в задумчивости” (л.д. 108); имел “кислый вид, ни с кем не разговаривал”, “внешний вид говорил, что он чем-то озабочен”, “производил впечатление человека неуверенного в себе”, “имел болезненный вид” (л.д. 119). Аналогичные показания на л.л.д. 120, 121, 122, 124, 125, 126, 127, 129, 130. Физические условия жизни и нормальный климат в роте были довольно неблагоприятные: “В роте взаимоотношения между нами курсантами были плохие. Были случаи, что дрались из-за куска хлеба и сигареты. А наряды хоть и распределялись более-менее равномерно, но все-таки кто-то попадал в наряды больше, кто-то меньше раз, но при общем коллективе служащих больше 100 человек это было как-то незаметно. Старшины конечно давали нам понять, что отслужили несколько дольше, чем мы и, что им здесь можно то, что нельзя для нас”, “на камбузе первое время питались плохо, так как за столом сидят 10 человек, а в бачке еды иногда только на пятерых, поэтому не наедались и хлеба, особенно хлеба нехватало абсолютно всем. Лично я не видел таких людей, которые вставали из-за стола хоть более-менее сытые”, “в казарме была минусовая температура”, “но все разгильдяйство в этой части заключается конечно не только в этом” (л.д. 131). Описанные обстоятельства привели к возникновению у суицидента состояния фрустрации, которое выражалось в чувстве тоски, подавленности, чувство изолированности от коллектива; отсутствие эмоциональной и практической поддержки со стороны окружающих также не способствовало адаптации личности в коллективе. В материалах дела не имеется прямых указаний на высказывание Л.Я.В. суицидных намерений, но по описаниям окружающих с высокой вероятностью можно предположить наличие таковых. Возможно последней каплей, послужившей толчком реализации суицидальных намерений, является эпизод с облитой за обедом шинелью.

Вывод: Экспертная комиссии приходит к выводу о том, что

1. В период, предшествовавший 11.01.96 г. Л.Я.В. находился в психологическом состоянии, предрасполагающем к самоубийству, которое было вызвано:

Индивидуально-типологическими особенностями Л.Я.В. в виде шизоидного типа характера, который хорошо компенсирован в привычной среде, но при резкой смене жизненного стереотипа может испытывать затруднений при адаптации;

Неблагоприятные физические условия, резко снижающие адаптационные возможности любого человека;

Неблагоприятный климат в коллективе.

2. Выявленные депрессивные переживания не достигали психотического уровня (по заключению посмертной судебно-психиатрической экспертизы), что не лишало Л.Я.В. способности руководить своими действиями в момент совершения самоубийства

Судебно-медицинский

эксперт-психолог Васильева Н.В.

Судебно-медицинский

эксперт-психолог Смирнова Т.Г.

В этом случае, как и в следующем, опять командованием части не были учтены данные ПФО (психофизиологического обследования), указывающие на недостаточную нервно-психическую устойчивость и необходимость повышенного внимания к военнослужащему.

Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза на испытуемого Г. А. С., 1975 года рождения.

На разрешение экспертов поставлены вопросы:

Страдал ли А.С.Г. в период, предшествовавший смерти каким-либо психическим заболеванием, если да, то каким именно?

Не отмечалось ли у него в период, предшествовавший смерти признаков какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности и мог ли он отдавать отчет в своих действиях и руководить ими?

Не находился ли А.С.Г. в период предшествовавший смерти в психическом состоянии, предрасполагающем к самоубийству, если да, то чем это состояние могло быть вызвано?

Эксперты по ст.ст.181-182 УК РФ предупреждены.

Материалы уголовного дела на 186 листах и постановление поступили... числа.

Из материалов дела известо следующее. А.С.Г. родился 30 марта 1975 года на Украине в г.Винница в нормальной семье, где был старшим из 4 детей (имеются братья 14 и 7 лет, сестра 5 лет) с трудоспособными заботливыми родителями (л.д. 30, 130, 172) Учился средне, на 3, но классы не дублировал, окончил 8 классов и 10 классов ШРМ в 1991 году (л.д.169), получив специальность слесаря 2 разряда. Начал работу по специальности и характеризуется положительно - “Вежлив, спокоен, задания выполняет на 105-110%” (л.д.173). 1 июня 1993 года - призыв в армию и 9 июня 1993 года отправлен в г.Севастополь в военную часть(л.д.30). Принял присягу на верность Украине, а... числа прибыл в в/ч... на учебу. ... числа оставил часть самовольно (л.д. 30, 33).

Обстоятельства дела: “В учебной части проявил себя замкнутым, необщительным” (л.д.30), но жалоб о наличии неуставных взаимоотношений от него не поступало. Из рапорта старшего лейтенанта, начальника психофизиологической лаборатории... от... числа известно, что у матроса А.С.Г. “были выявлены признаки нервно-психической неустойчивости в период адаптации к военной службе” (л.д.88). Обследование было проведено... числа, о чем было доложено командованию, но дублировать ПФО не успели из-за оставления А.С.Г. в/ч... числа. Покинув расположение части, А.С.Г. “шел по лесу, питаясь ягодами и ночуя, где попало”, а... числа пытаясь проехать в автобусе без билета, познакомился с... (ФИО) (поваром детского сада), которая его пожалела, пригласила к себе домой, предварительно зайдя с ним в военкомат, который был закрыт из-за выходного дня (воскресенье). Накормив, предоставив ванну и одев А.С.Г., хозяйка поговорила с ним, но много о себе он не рассказал, узнала только, что у него семья на Украине, что “он сбежал из части с учебы”, потому что “там над ним издевались, били и из-за этого он ушел” (л.д. 12, 82, 95, 96). На следующий день, в Понедельник, они отправились в военкомат, где им рекомендовали вернуться в часть добровольно, тогда “ничего не будет”, а в случае недобровольной доставки пойдет под трибунал”. Дав деньги на дорогу и обменявшись адресами, пригласив А.С.Г. приезжать к ней в увольнительную, ... (ФИО хозяйки) рассталась с матросом и ничего больше о нем не знала до появления следователя с известием о его смерти. ... числа на чердаке многоэтажного дома был обнаружен труп неизвестного мужчины в спокойной позе, накрытого одеялом, без видимых насильственных повреждений, при котором найдена записная книжка с адресами, давшая сведения о погибшем (л.д. 2, 3, 5). По заключению Бюро Судебно-Медицинской экспертизы Ленинградской области, мужчина погиб около 2-6 месяцев назад, “предполагаемая причина смерти истощение или переохлаждение” (л.д.14).

О жизни А.С.Г. и его личностных особенностях известно следующее. Мальчик - старший из 4 детей, обстоятельства беременности и родов еизвестны, но мать на что-либо особенное не указывает. С 2 лет болен хроническим бронхитом с астматическими явлениями, тяжело переносил приступы, лечился в поликлинике и у участкового врача. Черепно-мозговых травм, травм позвоночника и иных существенных заболеваний не было. Отношения в семье были доброжелательные, ровные, члены семьи дружные и трудолюбивые (л.д. 178, 179). А.С.Г. “в детстве всегда был скрытен” (л.д. 42), любил рыбалку, “спокоен, очень замкнут, инициативы не проявлял никакой”, “был сильно подвержен влияюнию других, слабохарактерный”, “безэмоционален и безразличен, расшевелить его было очень тяжело (л.д.179). Сослуживцы также характеризуют его “замкнутый, необщительный” (л.д. 30), “проявил себя скрытным, несобранным, практически ни с кем не общался” (л.д.33), “замкнутый, малообщительный” (л.д. 61). В части ему было непросто - “Он высказывался о том, что его тянет домой” (л.д.116), “он обладал заторможенной реакцией “, “признавался, что ему несколько сложно вникнуть в новую для него обстановку в армии, говорил, что “внутри у него что-то не то”” (л.д.117). Несмотря на очень хорошую характеристику с места работы, мнения в части о его работоспособности расходятся - “показал себя как исполнительный и дисциплинированный военнослужащий” (л.д. 15), “проявил себя скрытным, несобранным” (л.д. 33). Таким образом, по описаниям свидетелей выявляется шизоидный тип характера, который определяется замкнутостью, выраженной избирательностью общения (л.д. 180, 178, 179), склонностью к внутренней переработке эмоционального напряжения (интроверсией), сниженной способностью к разрешению возможного конфликта конструктивным способом, интрапунитивной реакцией вины даже за чужие ошибки. Котент-анализ анкеты “Прогноз”, заполненной А.С.Г. в прцессе ПФО, показывает, что кроме явных шизоидных черт (№ 2, 12, 44, 47), у него имеются и сенситивные черты - тонкая эмоциональная чувствительность при внешней холодности, глубокие переживания без проявления их во вне, повышенная чувствительность к угрозе или личностному унижению (№ 46,47, 49); наблюдаются и психастенические свойства - трудности принятия решения, особенно в экстремальной ситуации, тревожность, непосредственость реагирования в ситуации угрозы, причем преимущественно аутоагрессивным способом (направленным на себя). Это же сочетание сенситивно-шизоидно-психастенических черт обусловило и особо внимательное отношение к закону, уверенность, что трибунал состоится, что могло помешать А.С.Г. вернуться в часть. Кроме того, возращение в часть не разрешило бы тех проблем, от которых, возможно, он бежал, а скорее усугубило бы их. В период заполнения анкеты подэкспертный находился в невротическом состоянии с депрессивными переживаниями (№ 3, 5, 10, 50, 55, 59, 62, 63, 64, 65, 69, 70, 76), выраженной эмоциональной лабильностью и вегетативной неустойчивостью, также являющейся признаком выраженного невроза (№ 3, 5, 15, 40, 63, 64, 75) имелся и такой грозный признак, как суицидные мысли (№ 51, 73), на что указывал и начальник ПФЛ (л.д. 89, 90, 91). Особо следует отметить и полную искренность испытуемого при заполнении анкеты (№ 1, 4, 6, 8, 9, 11, 17, 18, 22, 25, 31, 32, 34, 36, 43), отсутствие истериоформных (самовнушенных) или ипохондрических проявлений (№ 7, 14, 21, 23, 24, 28), отсутствие психотических явлений (№ 24, 41, 45), отсутствие аггравации своих переживаний (№ 27, 50, 53, 57, 58, 61, 66, 67, 68, 69, 71, 74, 77, 79, 81-84, 52, 54-58). Такой набор черт требовал повышенного внимания к курсанту. Несмотря на многочисленные указания, что неуставные взаимоотношения в части отсутствовали (л.д. 30, 59, 60, 61, 62, 63, 65, 79, 149, 150, 151, 152), как и национальная рознь (все украинцы - л.д. 153), исключить их полностью нельзя (л.д. 12, 82, 95, 96).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 1, 2) По данным материалов уголовного дела, медицинских документов, свидетельских показаний, А.С.Г. обнаружил психопатические особенности личности, но каким-либо хроническим психическим заболеванием, временным болезненным расстройством психической деятельность в период, предшествовавший смерти не страдал, мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. 3) В период, предшествовавший смерти, А.С.Г. мог находиться в психологическом (непсихотическом) состоянии, предрасполагающем к самоубийству, которое могло быть вызвано возможными трудностями адаптации к военной службе в силу сложного сочетания шизоидных, сенситивных, психастенических черт характера; выявленной в ходе психофизиологического обследования высокой нервно-психической неустойчивости; возможно сложности психологической обстановки в части, поскольку ни семейных проблем, ни личностных проблем с девушками или друзьями, ни других внешних обстоятельств по материалом дела не усматривается.

Тем не менее, вывод о наличии психологического состояния, предрасполагающего к самоубийству, носит предположительный характер и не снимает со следователя необходимости расследовать возможные уголовные причины суицида (имитации его или доведения до самоубийства).

Третья проблема, решаемая данным видом экспертиз, возникает при обвинении по статье 110 (107) УК РФ, которая предусматривает уголовное наказание при доведении кого-либо до самоубийства. Особенность этого вида экспертизы состоит в том, что на практике приходится проводить две отдельные экспертизы по разным субъектам одного и того же дела: по потерпевшему (суициденту) и обвиняемому или подозреваемому по статье 110. Экспертиза в отношении суицидента проводится с использованием вышеописанного концептуального аппарата, относящегося к любым суицидентам. Экспертиза же обвиняемого проводится в соответствии с описанием в главе 3. Психологу специально следует рассмотреть вопрос о том, мог ли потерпевший в силу своих личностных особенностей справиться с обвиняемым в сложившейся ситуации. Примером такой экспертизы является следующий акт.

Подэкспертный Н.А.К., 20 лет.

Перед экспертами поставлены следующие вопросы:

1. Страдал ли Н.А.К. до призыва на военную службу каким-либо хроническим психическим заболеванием, или временным расстройством душевной деятельности, если да, то каким?

2. Не страдал ли Н.А.К. в момент самоубийства каким-либо хроническим психическим заболеванием или временным расстройством душевной деятельности, если да, то каким?

3. Не находился ли Н.А.К. в период, предшествовавший смерти, в состоянии, предрасполагающем к самоубийству? Если да, то чем это состояние могло быть вызвано?

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА: Н.А.К. родился... (число) в деревне N ... района N области, постоянно проживал в деревне N того же района с отцом, матерью и братом С. 1982 г.р. Закончил 9 классов средней школы и 2 курса ПТУ по специальности слесарь-ремонтник, с 3-го курса которого за полгода до его окончания был призван на действительную срочную военную службу... числа. Отслужив в учебном центре в г.N, в июля 1995 г. был направлен для дальнейшего прохождения службы в г. N (л.д. 143, 170-178 т.1). На месте в в/ч обнаружился знакомый по учебной части, имевший стойкое негативное отношение к Н.А.К. и поддерживаемый двумя своими земляками, втроем они обещали Н.А.К., что “ему не жить и, что его на корабле смоет волной” (л.д.170-178 т.1). После 4-х дней избиений Н.А.К. самовольно оставил часть и через 2 месяца добрался до дома. Сразу же добровольно обратился в свой военкомат, где имел длительную беседу, оставил свое заявление с указанием фамилий лиц, проявлявших по отношению к нему неуставные взаимоотношения, а затем был в... число был отправлен в Москву в отдел дознания и на центральный сборный пункт, где дело прекратили, а его отправили служить в N, куда он прибыл самостоятельно. Там Н.А.К. направили в в/ч N, где он определен на радиотехнический пост (л.д. 156, 170-178 т.1).Там сначала Н.А.К. работал в кочегарке с напряженным режимом работы (6 часов работы и 6 часов отдыха), где напарником был матрос З., также поддерживал другие отношения с коком С. (л.д. 2-10, 13-20 т.2). Старшим на службе был П. После физически тяжелой работы в кочегарке Н.А.К. неделю учился у матроса А.А. работе на БИП для того, чтобы оставаться там работать дублером. 2-3 мая командир принял у Н.А.К. экзамен и решил, что он может работать на БИПе, что обрадовало Н.А.К. (л.д. 47 т.1). Но 5 мая Н.А.К. сбежал из части, его нашли, вернули и старший лейтенант.. снял его с БИПа, “сказал на вахты его не ставить, а ставить только на приборку поста “ (л.д. 50 т.1). 17 мая Н.А.К. был найден в петле на чердаке около 16 часов. реанимационные мероприятия были безрезультатны (л.д. 10-13, 15-22 т.1). При СМЭ трупа, кроме признаков самоповешения, были обнаружены следы побоев, 2-х моментный разрыв печени.

КЛИНИКО-ПСИХИАТРИЧЕСКИЙ И КЛИНИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА. Н.А.К. родился доношенным здоровым ребенком, в младенчестве и детстве ничем серьезным не болел (л.д. 170 т.2), указаний на черепно-мозговые травмы нет. Развивался правильно, в умственном отношении от сверстников не отставал (л.д. 171 т.2). С 2-х лет начал говорить четко, не картавил (л.д.182 т.2). До 7 лет детский сад не посещал, был дома с бабушкой, а в 7 лет пошел в школу. Учился “с ленцой, но не потому, что не мог учиться, а потому, что дома не учил уроки” (л.д.182). “Был очень добрым и заботливым, помогал всегда, ухаживал за младшим братом” (л.д. 170). Никогда не обращался к психиатру, невропатологу или наркологу, посколько не было проблем. Семья морально благополучная, дружная, любящая. “Я в жизни сына пальцем не тронул”, “У меня с ним никогда в жизни конфликтов не было” (л.д. 181-183 том 2). Наследственноять нервно-психическими заболеваниями не отягощена: “Ни в моей роду, ни в роду у моей жены никогда не было душевнобольных людей, случаев самоубийств не было” (л.д. 181 т.2). Н.А.К. был экстравертированной коммуникабельной личностью: “Николай был очень общительным, у него было много друзей. У нас постоянно собирались мальчишки и девчонки - слушали музыку” (л.д. 170 т.2). Вредных привычек также не было, кроме курения (по примеру сверстников). Случаев нарушения общественного порядка не наблюдалось: “Никогда никаких плохих поступков Николай не совершал, с милицией у него конфликтов не было” (л.д. 170 т.2). В свидетельствах родителей нет и указаний на сложный пубертатный криз, все в прошлом благоплучно, никаких суицидальных тенденций не обнаруживал. Негативного отношения к службе в армии не было: “Быстрее отслужу, быстрее к вам вернусь” (л.д. 171). Строил реальные планы на будущее: “Собирался себе выбрать девушку и построить новый дом” (л.д. 182 т.2). Из учебной части писал домой хорошие письма. без указаний на сложности. Таким образом, в период, предшествовавший в г.N, подэкспертный никаких признаков психического заболевания, невротических проявлений или просто психологических трудностей не обнаруживал. В в/ч N Н.А.К. встречает сослуживца по учебке, с которым когда-то не поладил, матросы С. и Н. избивают его, обещают, что “его на корабле смоет волной”, и через 4 дня покидает часть, добираясь долгое время домой. Ему пришлось добыть гражданскую одежду, без денег и еды (помог случайный человек), оборванный и грязный, он смог преодолеть большое расстрояние, что указывает на незаурядную активность, конструктивный подход к трудностям (умение найти выход из любой жизненной ситуации, умение найти подход к обычным людям, расположить их к себе). Честное отношение к жизни и к своему гражданскому долгу проявилось и в факте добровольного обращения в военкомат сразу же по прибытию домой: “Он хочет и будет служить, только не там, где избивают” (л.д. 173-174 т.2). На новое место службы он прибыл с надеждой, что тут служба пройдет достойно, но и тут процветали неуставные взаимоотношения. Н.А.К. познакомился и сдружился с матросами З.И С., которые рассказали ему о том, как их систематически избивает старшина П. Если в начале 1996 года Н.А.К. писал домой достаточно оптимистичные письма: “Вобщем, дела у меня хорошо и я не жалею, что сюда попал” (письмо родителям от... числа), “я очень раз, что сюда попал” (им же от... числа), то в марте начались избиения П. При этом он (П.) ни от кого не прятался, делал это открыто при всех (л.д.87 т.2). Сама обстановка на посту была неблагополучна - не хватало еды, командир М., зная о поведении П., не мог уберечь от его самоуправства матросов, завел бочку-карцер, на посту продолжались жестокие избиения З., С., Н.А.К. (л.д.2-10, 11, 13-20, 47, 49, 62-63, 94-95 т.2). Видели это все матросы, но и сами унижали и били всех троих, хоть и не столь тяжело (указанные листы дела). На пост Н.А.К. прибыл, не полностью оправившись от психологической травмы: “Уже при знакомчтве я обратил внимание на то, какой он слабый”, “Он ответил мне испуганно и как-то забито” (л.д. 66-70 т.1), “человек он не общительный” (л.д.60 т.1), “не очень разговорчив” (л.д.45), “тихий, замкнутый, чересчур скромный” (л.д.88). Но на теплые заинтересованные отношения Н.А.К. все же отзывался: “разговаривали мы много и на разные тему” (матрос Т. л.д.88), “вообще, по сравнению с первым днем, он изменился. Стал более разговорчив, общителен, меньше стеснялся” (там же). Тяжелая физическая работа в кочегарке не способствовала психологической реабилитации, хоть и не сломила морально: “продолжаю пока кочегарить, устаю не знаю как кто, но ничего, кочегарить осталось примерно месяц” (письмо от... числа). Следует отметить, что уже в это время у Н.А.К. наблюдаются признаки невротических изменений - крайняя замкнутость, отмечаемая всеми сослуживцами абсолютно во всех показаниях, замедленность, вялость не только моторная, но и психическая торпидность (трудности соображения, осмысления, усвоения нового материала), неряшливость, снижение витальных (жизненных) потребностей, когда в столовую его приходилось звать: “Очень был медленный, нерасторопный, мало с кем общался, последнее время я обратил внимаие, что он перечитывает письма из дома и подолгу сидит молча и о чем-то думает своем” (л.д.14 т.1), “был очень замкнутым, ни с кем не дружил” (л.д.16 т.1), “он молчал, долго думая над вопросом” (л.д.34 т.1), “учить по специальности (на БИП) было очень тяжело” (л.д.47 т.1), старший лейтенант М. “иногда ругал Н.А.К. за медлительность и за неряшливость” (л.д.17 т.1). Тем не менее, не смотря на выраженное невротическое состояние, астено-невротическое состояние, астено-депрессивный синдром носил ундулирующий характер (колеблющийся) в зависимости от внешних обстоятельств: “ на БИП он стал веселее, оживленнее” (л.д.61 т.1), “после перехода на БИП он изменился внешне... Он стал чище одеваться... Он стал как-то раскованнее, стал чаще улыбаться” (л.д.109 т.1). Систематические издевательства П., крайне тяжелые избиения (по документам второго тома) привели к тому, ... числа Н.А.К. сбежал из расположения части, несмотря на бессмысленность этого поступка, а на следующий день П. вновь жестоко избивает его, о чем свидетельствует судебно-медицинская экспертиза трупа Н.А.К., указывающая на время первого разрыва печени “около 7-10 дней” (л.д.37 т.2). Свидетели указывают, что у Н.А.К. в момент побега уже были суицидные мысли (л.д.23 т.1). Ситуация бессмысленного побега и возращения надломила Н.А.К.: “У него дрожали руки, да и сам он дрожал” (л.д.96 т.1), после поимки “казался очень испуганным” (л.д.109 т.1). После побега депрессия резко нарастает, он все время живет в страхе: “после побега он стал какой-то пришибленный, замкнутый” (л.д.88, т.1), стал “каким-то медлительным, как буто чего-то боялся” (л.д. 94 т.1). Удерживало его от суицида мысль о родителях: “мать жалко” (л.д.30-32 т.1). Даже в этот состоянии Н.А.К. пытается найти выход - старший лейтенант М., зная об обстановке на острове, обещает отправить его ближайшей “вертушкой” из части, что-то не получается по объективным причинам (л.д.132-145 т.1), затем тонет во время рыблки сам и у Н.А.К. по механизму “невроза ожидания” еще более усиливаются переживания страха, безысходности. Все эти дни до своей смерти Н.А.К. еще и мучается болями в животе от травмированной печени: “болею, болею” (л.д.97 т.1). Последней каплей явилось избиение Н.А.К. старшиной П. со вторым разрывом печени (л.д.37 т.2), что и могло привести к суициду. Таким образом, в период, начинающийся побегом из первого места прохождения службы до второго у Н.А.К. формируется предневротическое состояние, обусловленное неуставными взаимоотношениями в армии, ситуационными трудностями при допросах в центральном сборном пункте. Затем формируется выраженный астено-депрессионный невроз, зависящий от внешних причин, т.е. носящий реактивный, психогенный характер, но с сохранением компенсаторных возможностей. Наличие систематических моральных издевательств и тяжелых избиений со стороны старшины П. декомпенсировали невроз и послужили причиной возможного самоубийства Н.А.К.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

1. До призыва на военную службу Н.А.К. каким-либо хроническим психическим заболеванием или временным расстройством душевной деятельности не страдал.

2. В момент, предшествовавший самоубийству, Н.А.К. страдал временным психическим заболеванием в форме астено-депрессивного невроза, полученного в период службы в Вооруженных Силах РФ, причиной которого явились неуставные взаимоотношения в в/ч № и в/ч №, причем решающую роль в формировании невроза и завершении его суицидом сыграло злоупотребление властью ранее судимого старшины П.А.П. Это астено-депрессивное состояние (невроз) не носило психотического характера, поэтому Н.А.К. мог правильно осознавать окружающую обстановку и отдавать отчет своим действиям.

3. В период, предшестовавший смерти, Н.А.К. находился в состоянии, предрасполагающем к самоубийству, а именно, в состоянии астено-депрессивного невроза, причины которого указаны в ответе к вопросу № 2. К моменту самоубийства... числа, вследствие очередного избиения Н.А.К. старшиной П., компенсаторные возможности суицидента были исчерпаны, что и стоит в прямой причинной связи с суицидом.

Исследуемая личность, в силу специфики своего искаженного мировосприятия, может, с большой вероятностью может совершать противозаконные действия. Чтобы установить причину неадекватных психических реакций умершего, которые послужили пусковым механизмом для совершения преступления.

Основными заболеваниями, вызывающими дисфункцию головного мозга, являются:

• Болезнь Альцгеймера.
• Хроническая бессонница в фатальных формах.
• Наличие сонного паралича.
• Лейкомаляция.
• Внутреннее кровоизлияние в головной мозг.
• Позотонические реакции.
• Гипоплазмия мозга.
• Энцифалит Расмуссена.

В ходе проведения посмертной психолого-психиатрической экспертизы наследователя специалист изучает историю болезни умершего и все доступные ему документы. Так де он уточняет диагноз и проводит параллель с противоправными действиями. Они могли быть совершены, и повлекли за собой негативные последствия. Это может сказать о том, что на момент совершения действий, умерший не отдавал себе отчет по причине психической неуравновешенности.

В данном контексте могут иметь место следующие события, которые и повлекли за собой нарушения:

• Дисфункции и заболевания, которые были приобретены при жизни.
• Заболевания врожденного характера.
• Расстройства психики временного характера
• Травмы различного происхождения.
• Пройденные при жизни курсы лечения, а также последующей реабилитации.

На что следует обратить внимание при посмертной экспертизе?

Если в ходе мероприятий выяснилось, что преступление было совершено по причине данных отклонений, к дальнейшей посмертной психолого-психиатрической экспертизе привлекается и ряд других специалистов. Они изучают и другие обстоятельства, имеющие прямое отношение к делу. Среди них:

• Масштабы нанесенного умершим вреда.
• Рассмотрение других объективных причин, которые могли натолкнуть пациента на совершение преступления.
• Наличие и количество соучастников, которые принимали участие в совершении противоправных действий вместе с подозреваемым.
• Наличие потенциальных раздражителей, которые вывели подозреваемого из состояния равновесия.
• Масштаб последствий преступления, совершенного умершим пациентом.
• Статус обвиняемого в обществе, уровень социальной адаптации и материальный достаток.

Чтобы разобраться в цепочке действий обвиняемого и роли его психических отклонений в этой ситуации, экспертная группа должна изучить все материалы по данному делу. Это поможет суду вынести приговор максимально обоснованно.

в политехническом колледже Керчи, будет назначена посмертная психолого-психиатрическая экспертиза. Об этом сообщает ТАСС со ссылкой на источник, близкий к следствию.

17 октября в керченском колледже Росляков открыл стрельбу по учащимся, а также устроил взрыв. В результате трагедии погиб 21 человек, более 40 пострадали.

Что такое посмертная судебно-психиатрическая экспертиза?

Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза — это исследование с целью установить, понимал ли человек, какие действия совершал, и отдавал ли себе в них отчет. Такая экспертиза считается довольно сложной и может назначаться только по материалам уголовного дела для того, чтобы следственные органы могли изучить индивидуальные особенности погибшего человека, а также получить более полную информацию о том, что предшествовало совершению того или иного поступка.

Как проводят экспертизу?

Обычно такую экспертизу назначают в делах, касающихся наследства, самоубийств, договоров купли-продажи и прочего. В ходе нее специалисты изучают поведение умершего, его физическое и психическое здоровье при жизни, а также показания свидетелей и возможные причины отклонения в поведении. В большинстве случаев охарактеризовать его действия позволяет физическое здоровье. Специалисты, как правило, выявляют у таких людей неврологические расстройства, которые вызывают отклонения в поведении.

После изучения истории болезни эксперты проверяют, не наблюдался умерший у психиатра и не стоял ли на учете, затем общаются с очевидцами событий. Опрашивают родных и близких, знакомых и друзей, которые дают свою оценку действий и поступков человека. Также эксперты смотрят на обстоятельства — были ли они экстремальными для конкретного человека.

«Такую экспертизу проводят по материалам уголовного дела и приобщенным к нему документам, а также согласно медицинской документации, которая может прилагаться к делу. Помимо этого эксперты могут изучать видео и другие документы. Экспертизу проводят в составе комиссии экспертов, которая включает психиатров и психологов. Предмет экспертизы может варьироваться. Бывает, что такую экспертизу проводят по суицидам, либо по обвиняемому. Вопросы для изучения в основном стандартные — страдал ли человек каким-либо расстройством, какие у него были психологические особенности и т.д. Это необходимо для того, чтобы определить, осознавал ли он свои действия. Это вопрос для суда — о вменяемости или ограниченной вменяемости человека», — говорит руководитель лаборатории судебной психологии ФГУ «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского» Фарит Сафуанов.

Можно ли оспорить посмертную экспертизу?

Да, можно. Это можно сделать путем повторной экспертизы. Для этого необходимо заявить о таком ходатайстве.

«Любую экспертизу можно оспорить, подав соответствующее ходатайство со стороны потерпевших, или же если им недовольна сторона обвиняемого. Суд может принять экспертизу, а если она аргументированно оспаривается, то он может назначить дополнительную или повторную экспертизу», — говорит Сафуанов.