Курсовая работа: Уголовное право и судебный процесс в Древнем Риме. Уголовный суд и процесс в древнем риме в период империи Суды в древнем риме

О судебном процессе Древнего Рима сохранилось мало исторических данных. Вообще существующие исторические сведения по истории римского государства и права относятся к сравнительно более позднему периоду общественного развития. Так, о существовании у римлян присущего всем народам в период господства родовых отношений института кровной мести можно заключить лишь по некоторым, отдельным проявлениям его пережитков. Отчасти именно поэтому так ограничены известия о догосударственном периоде римской истории, и поэтому же предания переносят в древнейший, догосударственный царский период отношения и институты, свойственные более поздним периодам. Это также следует помнить, обращаясь к конкретным историческим событиям и их традиционному юридическому истолкованию. Ведь именно в таких событиях слышится отголосок древней кровной мести, согласно которой умерщвление убийцы и его укрывателя разрешается ближайшим родственникам убитого, но те же самые события отзываются об этом принципе, как о достойном порицания. Вот как описывает Плутарх смерть царя Тация: родственники Тация убили лаврентинских послов; Таций отказал родственникам убитых в удовлетворении; тогда родственники убитых умертвили Тация; Ромул оправдал убийцу Тация, потому что одно убийство было отплатой за другое. Но в силу божеского приговора, состоявшегося одновременно и над Римом и над Лаврентом, и те и другие убийцы были подвергнуты заслуженному наказанию. Воспроизведя эту легенду, историк римского права Моммзен правильно указывает, что в основе ее заметна тенденция изобразить в виде исторического факта запрещение кровной мести и что, по-видимому, кровная месть очень рано исчезла в Риме благодаря правовому урегулированию государства. Действительно, Законы XII таблиц сохраняют принцип талиона лишь при телесных повреждениях и то только тогда, когда стороны не договорятся о штрафе в пользу потерпевшего, причем штраф уже и в этом случае признается официальной заменой частной расправы.

О существовании кровной мести в древнейшем Риме говорят также сохранившиеся остатки более широкого института взаимной защиты всех членов рода, одной из сторон которого является кровная месть. Так, когда Аппий Клавдий был арестован, весь его род облекся в траур, даже те, кто были его личными врагами. Во время второй Пунической войны (218-201 гг. до н. э.) рода объединялись для выкупа своих пленных сородичей, но (что весьма характерно) сенат запретил им это.

Сравнительная история Древнеримского права и данные о древнейшем быте римлян позволяют предполагать, что в отдаленные времена в Риме существовали судебные поединки и судебные испытания (ордалии). Однако, как и в древней Греции, эти институты не получили в Риме развития, и полные исторические сведения о них до нашего времени не дошли. Суд в царский период уже прочно захватила в свои руки родовая знать. Вся судебная власть сосредоточилась в руках царя, который отправлял суд в присутственные дни на судном месте на Сборной площади. Суд происходил публично при большом стечении народа. Царь сидел в колесничном (курульном) кресле (sella curulis ) (это название (колесничное кресло) объясняется тем, что царь имел право ездить по городу в колеснице и что пока не существовало никакой высокой трибуны он чинил суд в комициях или где было ему угодно с колесницы). Тот факт, что суд происходил на Сборной площади, обычном месте народных собраний, косвенным образом указывает на то, что в более ранние времена прерогатива суда принадлежала народному собранию. Подле царя стояли его вестники (ликторы), а перед ним обвиняемые или тяжущиеся.

Несмотря на то, что рабство в этот древнейший период еще носило следы патриархальных отношений, царь судил только свободных граждан; право суда над рабами, включая право над их жизнью и смертью, принадлежало их господам. При этом обвинение носило частный характер, но по важнейшим делам, затрагивающим публичные интересы (так называемым delicta publica ), в отличие от delicta privata (дел, затрагивающих частные интересы), царь сам возбуждал обвинение и требовал виновных к суду. В этих случаях процесс назывался государственным (в отличие от частного). Государственный процесс проводился по делам о преступлениях, непосредственно посягавших на общественный порядок или представляющих серьезную угрозу для него. Сюда относились государственная измена или сообщество с неприятелем (prodicio ) или соединенное с насилием сопротивление властям (реduellio ). Нарушителями общественного спокойствия считались также злостный (умышленный) убийца (parricida ), мужеложец, оскорбитель женской чести, поджигатель, лжесвидетель и тот, кто магическими заклинаниями уничтожал посевы или похищал хлеб с полей, оставленный под охраной богов и народа. Сюда же законы XII таблиц относили "сочинителей стихов", понимая под ними, по-видимому, авторов политических памфлетов, направленных против власти аристократии.

Царь вызывал в установленном процессуальном порядке и выслушивал стороны. Он же постановлял приговор, предварительно выслушав мнения приглашенных советников из числа сенаторов. При этом царь не всегда до конца руководил ходом процесса, он мог назначить заместителя или двух заместителей из числа сенаторов, которые разбирали дело и выносили приговор. Назначение позднейших коллегиальных заместителей для постановления приговора по делам о государственной измене (duoviri perduellionis ) и постоянных заместителей, проводивших предварительную досудебную подготовку и собирание доказательств по делам об убийствах (questores parricidii ), хотя и не относится, по мнению большинства исследователей, к царской эпохе, но, как справедливо полагает Моммзен, примыкает к некоторым ее учреждениям. В государственном процессе обвиняемый до суда обычно подвергался аресту, но мог быть отпущен на поруки. Царь сам принимал меры к розыску и доставке на суд обвиняемого. В частном процессе об этом должен был заботиться сам обвинитель. Пытке подвергали только рабов. Уличенные в нарушении общественного спокойствия приговаривались к смерти. При этом смертная казнь была очень разнообразна: лжесвидетеля сбрасывали с крепостной скалы, похитителя жатвы казнили на виселице, а поджигателя - на костре. Царь не имел права ни пересмотреть, ни смягчить свой приговор, Это право принадлежало народному собранию. Но царь мог разрешить или не разрешить обвиняемому ходатайство о помиловании (provocatio ). Таким образом, народное собрание еще сохранило по отношению к царю присущий военной демократии характер высшего органа. Ход процесса в древнейшем Риме, как можно предположить, имел много общего с последовавшим за ним процессом первого периода республики, сведения о котором полнее и достовернее. Поэтому процессуальные особенности древнего суда будут рассмотрены нами при изложении судебной юрисдикции первых консулов - преемников царской власти и суда в народном собрании по центуриям и территориальным трибам, заменившим суд в народном собрании по родовым трибам.

Следует подчеркнуть, что Римский уголовный процесс - это процесс для сравнительно незначительного числа римских граждан - квиритов; громадные массы рабов, подданных и союзников Рима, число которых во много раз превосходило число римлян, судились иным упрощенным путем, а с рабами, как видно из изложенного, нередко расправлялись и вовсе без суда. После свержения власти царей их судебная компетенция перешла к республиканским магистратам и прежде всего к двум консулам. Однако консулы унаследовали судебную власть царей не в полном объеме, а с некоторыми ограничениями. Так, царь мог разрешить и не разрешить апелляцию к народному собранию. Консулы же, в силу Валериева закона (509 г. до н. э. lex Valeria deprovocatione ), обязаны были допустить апелляцию на всякий приговор, присуждающий римского гражданина к смертной казни, телесным наказаниям и штрафу, превышающему определенный предел, если только этот приговор был вынесен не по военным законам. Поэтому всякий раз, когда консул действовал в качестве судьи, а не в качестве военачальника, ликторы откладывали в сторону свои секиры, служившие символом того, что консул имел право карать смертной казнью. Кроме того, будучи постоянно заняты многообразными государственными делами, консулы, как правило, не отправляли правосудие сами, а делегировали свои судебные полномочия судьям, которых назначали по своему выбору. К числу таких судей принадлежали уже упомянутые выше два судьи по делам о восстаниях и о государственной измене (duumviri perduellionis ) и два судьи по делам об убийствах (questores parricidii ), которые по поручению консула производили и предварительную подготовку дела, включающую некоторые следственные действия по обеспечению доказательств. Почти все магистратуры в Риме были организованы коллегиально: два консула, два, а потом и более преторов и т. д. «Эта коллегиальность, однако, не обозначает того, что все однородные магистраты должны действовать совместно, как коллегия, они являются не коллегией, а коллегами. Каждый магистрат действует отдельно и самостоятельно - так, как если бы он был один; каждому из них в отдельности принадлежит вся полнота соответственной власти. Но рядом с ним такая же полнота власти принадлежит другому, и в случае желания этот другой своим вето может парализовать любое распоряжение первого». И. А. Покровский, История римского права, стр. 73-74 В этом состоит сущность так называемого jus interces-sionis.

Назначение судей, по-видимому, процессуально происходило, когда они рассматривались как заместители царя в процессе, но постоянный характер последнего из названных судов и проведенный в этих судах принцип коллегиальности относится, во всяком случае, ко временам республики. Судьи назначались консулами при вступлении в должность, и полномочия их прекращались одновременно с окончанием полномочий консулов. Однако, поскольку консулы нередко сами вели важнейшие процессы, а коллегиальные судьи выбирались ими по их усмотрению и компетенция этих судей проистекала от компетенции консулов, можно полагать, что судьи, в наиболее важных случаях докладывали консулам ход дела в процессе его предварительной под: готовки. Однако вынесенный ими приговор считался приговором консула, и последний уже не мог ни изменить, ни отменить его. Итак, консулы могли поручить своим судьям рассмотрение дела и вынесение приговора. Но принять обвинение и дать ход делу они были обязаны лично. Созданные плебсом в противовес первоначально исключительно аристократическим консулам народные трибуны, в силу принадлежавшего им права veto, могли не допустить или прекратить возбуждение уголовных процессов, арест находящихся под следствием обвиняемых и т. п. Для того чтобы всякий римский гражданин мог всегда прибегнуть к заступничеству трибуна, было постановлено, что трибуны не имеют права ночевать вне города и что двери их дома всегда, днем и ночью, остаются открытыми для всех. Следует отметить, что народный трибун мог наложить veto не только на решение отдельных магистратов, но и на решение общины. Для того чтобы придать власти трибунов исключительную силу, было постановлено, что любое сопротивление трибуну будет наказываться смертной казнью. При этом Трибун мог привлечь к ответственности всякого гражданина, в том числе и состоящего в должности консула, а если бы этот последний не подчинился трибуну, он мог приказать схватить его, подвергнуть следственному аресту и приговорить к наказанию до смертной казни включительно. Для этой цели прежде всего для производства арестов одновременно с народными трибунами избирали двух народных эдилов, которым так же, как и трибунам, была гарантирована личная неприкосновенность поголовной клятвой плебеев. Сверх того, эдилы были подобно трибунам наделены самостоятельной судебной властью по менее значительным поступкам, караемым денежными штрафами. В этом отношении компетенция трибунских эдилов была параллельной компетенции консульских квесторов.

Апелляция на приговор народного трибуна или эдила рассматривалась не всем гражданством, а всем плебейститом, собиравшимся по куриям и выносившим окончательное решение по большинству голосов. Эта юрисдикция носит отпечаток ожесточенной борьбы сословий и заключенного в ходе этой борьбы компромисса между патрициями и плебеями, результатом которого было учреждение народного трибуната. Следует подчеркнуть, что юрисдикция трибуна была особенно чувствительна для магистратов, которые во всех иных случаях могли быть привлечены к суду только по окончании срока их полномочий, причем судили их лица одного с ними сословия, трибуны могли привлечь их к суду и во время отправления должности и притом к суду плебейства. Консулам и трибунам принадлежала, по выражению Моммзена, полная и конкурирующая уголовная юрисдикция, хотя первые пользовались ею через посредство других лиц, а последние - непосредственно; как при первых состоял два квестора, так и при вторых состояли два эдила. Причем по отношению к консулам трибунат был чем-то вроде кассационного суда, стеснявшего произвол магистратуры". Наряду с магистратурой судебная власть после отречения или изгнания царей принадлежала также сенату. Также в силу своей административной власти сенат разбирал дела, касающиеся провинций и колоний, судил непослушные города, принимал жалобы подданных и союзников на притеснения римских наместников и легатов. Наконец, сенат разбирал все дела о преступлениях по должности. Этот порядок судопроизводства продержался до Суллы. При разборе дел сенат действовал или in corpore - в полном составе, или образуя комиссию из своих членов.

Таким образом, сословные распри и борьба партий создали в Риме конкурирующую в первой инстанции юрисдикцию всех должностных лиц. Следует иметь в виду, что не только народные трибуны могли наложить veto на приговоры любых магистратов, но также второй магистрат мог приостановить исполнение приговора своего собрата и перенести дело в народное собрание. Так, консул мог наложить запрещение на любое распоряжение, решение или приговор другого консула и тем самым приостановить все дело либо до тех пор, пока его не рассмотрит народное собрание, либо до тех пор, пока не будут избраны новые консулы, которые при наличии обвинителя начнут судопроизводство сначала. Приговоры, выносимые римскими магистратами, покоились не на твердом законе, а, нередко, на личном произволе; они зависели от борьбы партий, соотношения политических сил и часто от честолюбивых устремлений должностных лиц, домогающихся популярности или мстящих своим политическим врагам См. Т, Моммзен, История Рима, т. 1, стр. 267.

Право требовать охраны своих прав и интересов в личной и имущественной сферах выражалось в том, что с самого начала своего создания римское право не разделяло материальное содержание правовой нормы и способы ее правовой защиты.

Более того, право на ту или иную вещь , на реализацию того или иного действия изначально подразумевало, что законом сформулированы совершенно конкретные юридические гарантии и требования по поводу защиты этой вещи или этих действий.

Должное правовое поведение индивида — поведение в пределах своих прав. Выход за эти пределы создавал либо безразличную для права ситуацию (когда не совершалось посягательства на интересы третьих лиц), либо ситуацию, сопряженную с посягательством на общественные или частные интересы. Общественный интерес гарантировался уголовно-правовой защитой, нарушение прав частных лиц требовало от них самостоятельных частных действий. Эти действия могли быть как правовыми, так и неправовыми.

Таким образом, исторически сформировались общие презумпции процессуального права. Судебное участие сторон и судоговорение исходило из подчинения авторитету судьи :

“Добросовестность и честность судьи не подвергаются сомнению, но его знание права и фактов может оспариваться”. Вынося решение, судья не обязан был давать им объяснения, тем более доказывать, почему он принял именно это решение. В противном случае судья терял бы свою процессуальную самостоятельность и превращался бы в двойника-истца и двойника-ответчика в одном лице. Судоговорение должно подчиняться требованию реальности и экономности, спор должен находиться в сфере права (а не вопросов, например, о материальных свойствах вещи , проблем науки, культуры, техники и т. п.). Признавалось, что доказательства и обоснования должны быть направлены на обстоятельства дела с точки зрения права: “В вещах явных ошибается тот, кто прибегает к авторитету закона , ибо очевидные истины не подлежат доказыванию ”. Не следовало доказывать, что ночь — темное время суток, что долг следует возвращать и т. п. В отношении двойственности правовых предписаний следовало руководствоваться общепринятыми правилами: “Основания для исключений должны быть доказаны”.

Задача суда состоит в том, чтобы не только установить обстоятельства дела, но и принять справедливое решение с точки зрения права, которое в римской юриспруденции было наукой о добром и справедливом. “По делам, где намерения добрые, хотя бы вещи и потерпели, да будет постановление возможно более гибким”. Все сомнения толковались в пользу того, на кого предполагалось возлагать ответственность по делу.

Судья — не властитель, не наставник, не символ римского народа, не религиозный авторитет. В его задачи не входит восстанавливать вообще справедливость, вообще выяснять облик истца или ответчика, ход их жизни и т. п. Решение должно приниматься только в соответствии с заявлениями сторон.

По тем или иным причинам истец мог заявить требование не в полном объеме, по которым следовало бы сделать это по обстоятельствам дела, но исследование всех обстоятельств не презюмировалось.

Существовали определенные требования к судьям, которые были критериями для отношения ко всем его процессуальным действиям. Судья должен всегда иметь в виду справедливость и ничего не постановлять по собственному усмотрению или желанию, а только по законам и по праву. Сомнения в этих качествах, которые ставили бы под сомнение и процессуальные действия, должны быть доказаны и выражались только в праве отвода судьи, но не оспаривании одних его действий при согласии с другими. Судебное решение выносилось в итоге судоговорения. Это было важнейшей презумпцией, гарантирующей уважительное отношение к процессуальной процедуре, к правовому обоснованию решения; отсутствие уважения сторон к постановлению судьи разрушило бы ход правосудия , хотя это не исключало в дальнейшем оспаривания истинности решения с помощью дополнительных доказательств в порядке пересмотра решения.

Иски. Понятие и классификация исков частного права

На особом положении были иски, вытекавшие из наследственного права . По общему правилу требование о восстановлении в наследственных правах, особенно если не было дано силы завещательному законному распоряжению, не имело погасительной давности и сохраняло правовые основания на протяжении жизни всех наследственных поколений, которые имели право наследования или непосредственно, или по праву представления.

Общая характеристика легисакционного процесса

Исторически первой развитой формой процесса по частным искам в римском судопроизводстве был легисакционный процесс. Свое происхождение он вел от исков строгого права , т. е. основанных исключительно на предписаниях закона (и прежде всего Законов XII Таблиц) — legis actiones. Соблюдение требований легисакционного процесса предполагало, что претензии заявителя-истца строго законны и формальны, что иск не заключает элементов аналогии и что речь будет идти только о предусмотренных законом последствиях, хотя бы они не представляли для истца преимущественного интереса.

Легисакционный процесс предполагал соблюдение некоторых общих судопроизводственных черт.

Во-первых, для судебного действия, безусловно, требовалось личное присутствие истца и ответчика, любое препятствие к таковому не только прекращало ход разбирательства, но вообще исключало продолжение разбора дела.

Во-вторых, обеспечение присутствия необходимых для разбирательства лиц, в первую очередь ответчика, было делом истца, судебная инстанция играла исключительно пассивную роль. Истцу разрешалось принудительно приглашать ответчика в суд , вплоть до насильственного обеспечения явки (запрещалось только насильственно “тащить в суд” гражданина , участвующего в религиозной церемонии, магистрата, жениха из свадебной процессии и т. п.).

В-третьих, участие ответчика в разбирательстве должно было обеспечиваться поручительством третьих лиц, которые словесно или под материальный залог гарантировали явку ответчика.

В древнейшие времена ответственность по долгам распространялась на личность должника. Но с принятием в 326 г. до н. э. Закона Петелия о запрещении долгового рабства должник стал отвечать только в пределах своего имущества.

В зависимости от способов действий заинтересованных лиц и содержания требований, а также возможных последствий исполнения судебного решения сложилось пять форм легисакционного процесса (рис. 30).

1. Процесс-пари. Это была наиболее общая форма процессуальных действий по любым узаконенным спорам. Стороны в строго формальных выражениях и торжественно высказывали свои претензии друг к другу и назначали залог , который должен был гарантировать от сутяжничества. Формально суд решал вопрос о принадлежности залога, который символизировал предмет претензии: выигравший дело получал свой залог обратно.

В виде процесса-пари могли рассматриваться как личные (из обязательственного права), так и вещные иски. Во втором случае требовалось представление самой вещи либо ее символа (например, при споре об участке земли — кусок дерна). Истец, держа в руках особый жезл — vindicta, — утверждал свое право на вещь, ответчик, со своей стороны, говорил то же. При споре об обязательстве символическую роль играл предмет представленного залога. Вопрос и возражение были строго формальными: “По какому праву?” — “По моему!” Затем следовали определение залога, передача вещи на хранение до решения суда, соглашение о свидетелях и т. п. Этим оканчивалась первая, судебно-властная, стадия процесса. Затем стороны избирали непосредственно судью из третьих лиц (все вышеописанное шло перед лицом магистрата, как правило, претора), который и разбирал спор, основываясь на свободной оценке доказательств , неформальном судоговорении и т. д.

2. Процесс “наложением руки”. Эта форма применялась только по некоторым конкретно предписанным законами искам из обязательств. Проведение процесса и возбуждение дела в виде “наложения руки” было обусловлено предварительным оформлением обязательства посредством сделки nexum, следствием чего было признание возможности наступления личной ответственности за долг (или, иначе, сделки самозаклада). Истец-кредитор должен был лично задержать ответчика, сопроводив действие произнесением предписанных правом слов:

“Чтобы ты уплатил мне долг... или я накладываю руку”. Далее, как предписывалось Законами XII Таблиц, должнику-ответчику давалась отсрочка в 30 дней, затем 60 дней зависимого состояния под властью кредитора.

Особенностью этого вида процесса было то, что сам ответчик не мог оспаривать долг — это должен был сделать за него другой, третье лицо — vindex (отстранив руку истца, vindex как бы принимал ответственность на себя, причем при выяснении неосновательности его вмешательства он присуждался к выплате долга в двойном размере). Как правило, это был родственник или патрон ответчика, а сам вид процесса был тесным образом связан с круговой общинно-родовой собственностью .

3. Процесс посредством жертвы. Этот вид легисакционного процесса первоначально был связан только с обязательствами по купле-продаже животных для жертвоприношений, а затем в общей форме перешел на все претензии по этому договору . В случае неплатежа за переданную вещь истец, произнося определенные торжественные слова, самоуправно забирал вещь обратно (либо иную вещь, принадлежавшую должнику в качестве залога): сделать это предписывалось только в праздничный день.

Последующее судоговорение проходило порядком, сходным с процессом пари.

Смысл формулярного процесса заключался в том, что исковое требование предъявлял не истец, а претор. Истец и ответчик свободно излагали дело перед магистратом, исходя из своего действительного интереса и реальных обстоятельств, а не из того, что предполагалось в аналогичном случае требованиями древнего права . Претор уяснял юридическую сущность спора (т. е. играл одновременно роль и юрисконсульта, и своего рода представителя стороны) и излагал эту сущность в специальной записке, адресованной судье , — formula. Предписания формулы не были никак связаны с требованиями закона по поводу дела и только подразумевались в ней, а по сути она представляла воплощение преторского правотворчества , на которое они были уполномочены объемом своей власти . Формулы были типовыми, например: “Если человек Стих по праву квиритов есть... Авла Агерия, то приговори Нумерия Негидия... если нет, оправдай” (в формулах, использовавшихся в римской правовой литературе, применялись типовые имена, производные от agere и negare).

Составление формулы — юридического предписания для судьи — было целью первой стадии процесса при формулярном производстве дела по частным искам и основанием судоговорения на второй стадии.

Формула начиналась с имени судьи, которому предстояло рассматривать дело в дальнейшем. В этом проявлялись властные функции претора, поскольку этим установлением пресекалась возможность свободного выбора судьи. Затем в содержании формулы предполагались некоторые определенные по характеру части:

1. intentio — изложение исковой претензии в возможно более упрощенном виде, но с обязательным наименованием истца и ответчика, поручителей (если такие были); эта часть формулы должна была также заключать и формулирование собственно объекта спора и характера оспариваемого правомочия;
2. condemnatio — поручение; судье, ведшему дело, предписывались варианты его процессуальных решений в общем виде;
3. demonstratio — краткое перечисление фактов и обстоятельств дела, если предметом спора были претензии по поводу действий, происшедших в разных по сути правомочиях, и т. п.; эта часть формулы была факультативной и предпосылалась intentio;
4. еще одной, также факультативной, частью формулы была adjudicatio — поручение, которое заключало либо первую, либо вторую часть и содержало предписание передать определенную вещь , уплатить за полученную вещь; это было особенно важно, если спор касался третьих заинтересованных лиц (например, при купле-продаже краденой вещи, при спорах о наследстве и т. п.).

Обязательной частью формулы была только intentio.

По своему построению и внутреннему содержанию различные части формулы могли быть разных типов в зависимости от претензий истца и от направленности преторского предписания. По содержанию intentio могли быть вещными и личными (в первом случае спор шел о вещных правах , во втором — об обязательственных). В этой связи ссылались на соответствующие нормы права , содержавшие толкование, ссылки на интересы лиц, справедливость, порядочность и т. п.; определенными и неопределенными (идет ли речь о конкретной вещи или сделке в известном объеме претензий либо когда общая сумма претензий истца еще должна была быть выяснена в ходе разбирательства). По типам эти варианты следовали классификации исков и были неразрывны с регулированием форм этих процессуальных средств.

Определенное поручение заключалось в точном следовании судьи указанию претора о размере выплаты либо, напротив, претензии, в которой следовало отказать по обстоятельствам дела. Неопределенным поручение считалось тогда, когда по общему указанию претора судье еще предстояло установить точный размер предмета обязательственного спора либо оценить имущество, но сам факт наличия этой суммы в споре полагался установленным. Наконец, поручение могло быть примерным (cum taxania), когда претор устанавливал судье высший или низший предел рассмотрения всех обстоятельств спора.

Формула могла содержать и специальные добавочные элементы. Самым важным из них была исключающая оговорка (exceptio). Посредством признанной правомерным процессуальным средством (уже не истца, а ответчика) эксцепции ответчик, признавая требование истца в принципе обоснованным, выражал несогласие с иском либо по мотивам его завышенного требования, либо по мотивам его “нecпpaвeдливости”. В эксцепции ответчик, как правило, указывал на дополнительные условия, которыми сделка была обставлена при ее заключении, ссылался на заблуждение или обман, которые вынудили его на ее заключение (хотя в принципе оспорить сделку по формальным основаниям не мог), оговаривал наличие отсрочки при выплате по обязательству и т. п.

Эксцепция была важной частью intentio или demonstratio; в силу принадлежности этим разделам формулы ее содержание не могло быть игнорируемо при судоговорении. Другим добавочным элементом была praescriptio — предписание, как бы отрицательное условие, ограничивающее предмет спора при выяснении некоторых предварительных обстоятельств; если эти обстоятельства выяснялись в пользу ответчика, судоговорение прекращалось вообще, если в пользу истца, то действовали те части формулы, которые исковому требованию придавали строго ограниченное значение. Наконец, формула могла содержать оговорку о произвольном решении спора.

Общий ход формулярного процесса

Насильственный привод ответчика был заменен штрафом неявившимся. Процесс на всех его стадиях истец и ответчик вели лично. По признании иска истец получал дополнительный признаваемый иск об исполнении постановленного решения.

Если сумма была неопределенной, то назначался еще особый судья для выяснения количественной стороны претензии либо установления денежной суммы, лежащей в основе иска. Если этих особых условий не было, то следовала формулировка заявления в стадии in jure; могли быть предложены встречные вопросы ответчика и т. п. После присяги сторон эта стадия завершалась.

Из этого общего значения формулы и смысла первой стадии вытекали и общие требования к судопроизводству по частным искам, характерные для всего последующего судебного процесса:

• во-первых, отрицалась возможность повторного иска по тому же делу с теми же или сходными требованиями;
• во-вторых, составляя формулу, стороны как бы оформляли новое правоотношение между собой, которым как бы обязывались друг перед другом и за отступления от которого терпели и процессуальные ограничения, и иные неблагоприятные последствия;
• в-третьих, записанное при составлении формулы считалось неизменным во всем последующем ходе процесса, ни истец, ни ответчик не могли приводить иных доводов, иначе представлять фактические или юридические обстоятельства дела.

Вторая стадия процесса — in judicio — проводилась профессиональными судьями (как правило, коллегии судей). Рассмотрение дела должно было произойти не позднее 18 месяцев после составления формулы. Стороны выступали перед судьей второй стадии процесса в равноправном положении, пользовались равной свободой в изложении обстоятельств дела, равным правом отрицать и доказывать.

Исполнение судебного решения было специальной дополнительной стадией в общем ходе судопроизводства. Для исполнения судебного постановления сторонам давалось 30 дней.

Принудительное исполнение судебного решения происходило в виде специально регламентированных процедур — executio.

Исполнение могло быть направлено против личности должника (например, отпущение раба на свободу, выдача вора головой потерпевшему и т. п.) или против его имущества. В последнем случае executio принимала специальный характер, когда исполнение касалось какой-то определенной вещи (безразлично, была ли эта вещь предметом спора, залога или объектом взыскания), или универсальный характер, когда исполнение направлялось на все имущество должника в полном объеме. В последней ситуации универсальное исполнение могло принимать особый характер ко всему имуществу и имущественным правам должника.

Претор в частном судопроизводстве

Переход к формулярному процессу при рассмотрении исков частного права объективно выдвинул претора на первый план судопроизводства и связанного с ним правотворчества . При легисакционном процессе, при строго подзаконном понимании существа исковых требований и возможных требуемых взысканий, претор, по сути, не мог изменить или остановить процесс, и от него зависело только санкционировать своей властью судоговорение. В этом отношении первоначально роль претора была отчасти пассивной: он мог корректировать процедуру судоговорения только с помощью точных указаний закона , и где закон молчал, там был бессилен и претор.

При формулярном процессе претор занял уже центральное место. Он мог вообще отказаться составить формулу по тем или иным общеправовым обстоятельствам, мог сделать цивильное право практически ничтожным, мог, напротив, дать иск по основаниям, прямо не предусмотренным законом или правовой традицией, прибегая к соображениям справедливости, целесообразности, необходимости соблюдать интересы народа и государства и т. п. (“Претор помогает людям, которые ошиблись или были обмануты”). Претор мог, наконец, прибегнуть к специфическим средствам чисто преторской защиты прав , опираясь не столько на судебно-правовую, сколько на административную сторону своей власти.

Оценка обстоятельств дела с точки зрения справедливости была отказом от строгого формального права, оторвавшегося от жизненных реалий. Одним из путей преодоления такого формализма стала практика отказа или отложения иска по причинам чисто процессуального свойства — denegatio. По отпадении препятствующих обстоятельств (достижение истцом требуемой возрастной или семейной самостоятельности, возбуждение дела надлежащим субъектом) иск мог быть повторен или возбужден заново, тогда как ранее легисакционный процесс изначально погашал и материальное требование по обстоятельствам исключительно процессуальным.

В основу судебного требования претор мог положить фактическое положение дел, а не их переосмысление с точки зрения права (formula in factum conceptae); будучи изложенным в формуле, это фактическое положение дел становилось для судьи правовыми границами рассмотрения спора. Наконец, формула могла быть составлена с фиктивным элементом, который вводился в изложение существа дела и правовую оценку спора. Это было наиболее важное изобретение преторской юстиции, которое позволяло предельно широко толковать нормы закона, не отказываясь от них формально, и тем самым придавать совершенно новым по содержанию правоотношениям и спорам вполне законную форму.

Сложился также новый круг специфически преторских способов защиты прав по поводу частных жалоб , предварявших или сопровождавших предполагаемое исковое заявление.

Претор мог лично рассмотреть фактические обстоятельства спора, который послужил поводом к обращению. Если дело касалось нарушения вещных прав , он мог, опираясь на полномочия imperium, сделать специальное и конкретно адресованное распоряжение (interdiсtum) о запрещении тех или иных действий до рассмотрения дела в законном процессуальном порядке либо вообще запрещении действий без специального рассмотрения.

Интердикты были нескольких видов:

а) с приказанием восстановить владение обратившегося за приказом лица в отношении той или иной вещи , вышедшей неправомерно из его обладания;
б) с приказанием предъявить вещь, которая служила предметом спора либо само существование которой должно было обусловить продолжение или прекращение судебного разбирательства ;
в) с приказанием запретить насилие в отношении личности либо прав обратившегося за преторской защитой лица;
г) специальный владельческий интердикт, которым закреплялось специальное вещное право — “право обладания” — в качестве временного заменителя полноценного права собственности в отношении вещей, переход которых требовал определенных дополнительных формальностей или обстоятельств по цивильному праву.

Другим средством преторской защиты было фиктивное оформление торжественных обещаний — stipulationes — от участвующих в деле сторон, которые как бы независимо от юридического содержания спора создавали основу для взаимных связывающих действий или обязательств , как правило, чисто личного характера. Из этого преторского действия сформировалась возможность в будущем для судебного рассмотрения исков и требований нематериального характера — о моральном вреде и т. п.

Специфически преторским средством внесудебного поддержания правового состояния был ввод во владение имуществом от имени власти магистрата, который как бы заменял соответствующие неопределенные иски (как правило, по поводу наследства, присужденного имущества и т. п.). В особо исключительных случаях, когда невозможно было дать защиту в рамках права (сделка была оформлена в соответствии со всеми требованиями закона и т. п.), но содержание требования было признано справедливым, претор прибегал к реституции (restitutio in integrum) — полному восстановлению положения, которое было у сторон до заключения сделки (например, в отношении сделок, заключенных несовершеннолетними).

Презумпции и фикции преторского права

Составляя формулу, преторы стали широко использовать принципиально новые способы толкования права — презумпции и фикции.

Презумпции представляли правовые предположения, характеризующие на основании предварительно выясненных фактов другие, не строго доказанные, а только предполагаемые. Презумпция играла рационализирующую роль в процессе, поскольку освобождала от необходимости предварительно доказывать все, даже мельчайшие, взаимосвязи фактов и правоотношений . Вместе с тем презумпция не была неоспоримой: в большинстве случаев допускалось, что в ходе процесса презумпции могут быть доказательно опровергнуты, но это опровержение представляет специальную задачу для заинтересованной стороны. Так, например, презюмировалось, что все имущество жены приобретено ею за счет супруга; эта презумпция вытекала из общих принципов римского брачно-семейного права . Но заинтересованная сторона имела право доказать обратное — в отношении конкретных имуществ и конкретных прав.

Фикции представляли постулирование несуществующего как бы существующим при помощи приемов толкования права по аналогии. В отличие от презумпций, фикции всегда были неопровержимы. Тем самым они создавали в преторской юстиции новые правовые последствия. Фикции не были идеальным орудием правотворчества , они являлись вынужденным приемом в силу невозможности отказаться от формализма старых законов и вообще от привязанности процессуальных средств к формальным и застывшим нормам архаичного права . Создание фикций было подчинено принципу справедливости в праве, поэтому с их помощью — при соблюдении прочих законных условий — оформлялось неформальное наследование, неформальное закрепление вещных прав .

Фикции использовались в нескольких наиболее типичных случаях:

• во-первых, для защиты признанных справедливыми требований со стороны сословно или граждански неполноправных лиц (например, иностранцев), которые путем фиктивного допущения приравнивались к полноправным римским гражданам и тем самым могли полноценно заявить о своих имущественных претензиях;
• во-вторых, для защиты требований, вытекавших из совершенно новых ситуаций, не предусмотренных прежними формальными легисакционными процедурами. В этом случае торжественные формулы, которыми давалось право на иск, видоизменялись применительно к новым обстоятельствам;
• в-третьих, для защиты требований, вообще признаваемых только на основании преторского права и не находивших себе ранее исков в рамках традиционных правовых норм.

Экстраординарное судопроизводство характеризовалось принципиально новыми процессуальными чертами:

• во-первых, для него был в наибольшей мере характерен принцип состязательности: суд сам не собирал фактические данные по делу, а выступал в роли принудительного посредника;
• во-вторых, судопроизводство становилось все более и более закрытым, с ограниченной публичностью судоговорения — вплоть до того, что рассмотрение дел стало проходить в административных закрытых помещениях;
• в-третьих, превалировать стало письменное ведение и закрепление основных судебных процедур; составление судейских протоколов стало представлять новый своеобразный элемент судопроизводственных действий, важный для соблюдения интересов сторон.

Экстраординарное производство стало предусматривать обязательные судебные пошлины — на покрытие канцелярских расходов , на досудебную подготовку дела и т. п., а в итоге вообще за участие государственного суда в разборе частного дела.

Разновидностью экстраординарного судопроизводства было рассмотрение частных исков полностью письменным (либеллярным) порядком. Исковое прошение подавалось письменно, судья проверял формальное соответствие жалобы требованиям закона и с посыльным пересылал копию заявления ответчику. Возражения ответчика представлялись в суд также в письменном виде. Допускался еще один обмен письменными возражениями между истцом и ответчиком. Разбор дела сводился, по сути, только к проверке достоверности ранее изложенного в письменном виде. При определенных обстоятельствах такое рассмотрение дела вообще могло происходить и без участия истца и ответчика непосредственно (либо с участием их поверенных). Приговор и судебное исполнение были аналогичны экстраординарному общему процессу. Правда, такое чисто либеллярное рассмотрение дел допускалось только в малозначительных исках, как правило, требующих только однозначного решения о судебном исполнении или отказе в нем, а не выяснения юридической сущности спора, сложных обстоятельств дела и т. д.

Экстраординарный и либеллярный виды процесса классической эпохи стали главными формами, повлиявшими на характер судопроизводства и в последующие эпохи.

Медведев Валентин Григорьевич, доктор юридических наук, кандидат исторических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Тольяттинского государственного университета (Тольятти).

Статья посвящена анализу уголовного суда и процесса в Древнем Риме в период империи. Автор стремится показать изменения, происшедшие в судебной системе и уголовном судопроизводстве в исследуемый отрезок времени, выявить новые составы преступлений, раскрыть содержание процессуальных действий.

Ключевые слова: судебная комиссия, уголовный суд, уголовный процесс, преступление.

Criminal court and process in Antique Rome of empire period

The article is devoted to analysis of the criminal court and process in Antique Rome of empire period. The author aspires to show modifications in judicial system and legal criminal proceedings during research period, to light new legally defined crimes, to expose a substance of legal proceedings.

Key words: crime, criminal court, criminal process, judicial commission.

Социально-политические перемены, происходившие в римском обществе и государстве в первые века нашей эры, обусловили значительные изменения в структуре и характере суда и уголовного процесса по сравнению с предыдущим периодом истории Римской республики. В первую очередь это было связано с уменьшением роли республиканских институтов власти. Так, уже в раннем принципате при императоре Августе народное собрание римских граждан фактически утратило свое значение, в связи с чем и право апелляции к нему было отменено. Уголовная юрисдикция окончательно перешла к сенату и постоянным и специальным судам присяжных <1>.

<1> Уколова В.И. Римское право // А.И. Немировский, Л.С. Ильинская, В.И. Уколова. Античность: история и культура. М., 1994. С. 174 - 189.

Вместе с тем падала роль и этих учреждений. Их место в судебной власти постепенно стало переходить к магистратам, превратившимся из облеченных доверием "римского народа" выборных должностных лиц в императорских чиновников. В I в. функции уголовного суда в Риме были переданы городскому префекту (praefectus urbanus), который разбирал самые важные дела. Более мелкие дела рассматривались "коротким" судом начальника полиции города (praefectus vigilium). В провинциях высшая судебная власть принадлежала наместникам, которые вершили суд с помощью легатов и чиновников собственных канцелярий.

Уже в это время в государственном управлении важнейшую роль стал играть начальник императорской гвардии (praefectus praetirii), которому вместе с отдельными членами госсовета принцепс зачастую поручал рассматривать уголовные дела. Такая практика повлекла развитие экстраординарной уголовной юрисдикции префекта претория и других высших чиновников государства и соответствующее изменение судебного процесса. Указанным лицам император давал право уголовного суда не обычного, ординарного, т.е. установленного законами о судебных комиссиях, а особого, экстраординарного порядка, при котором присяжные уже не принимали участия в судах <2>.

<2> Там же.

Кроме общей юстиции при императорах начинает формироваться и специальная, возникают сословные суды. Так, особой юрисдикцией обладали военные суды, суды для сенаторов и лиц, находившихся на придворной службе. С возникновением христианства появились особые суды для духовенства.

В имперский период изменился и характер обвинения. Если во времена республики оно носило частноправовой характер, то затем постепенно перешло в руки государства. Сначала права частных обвинителей в процессах, не связанных с политическими преступлениями, были ограничены по форме и содержанию обвинения, после был значительно сужен и круг лиц, имевших право выступать с обвинениями. Вместе с тем в политических процессах, особенно по делам об оскорблении величия, все ограничения снимались. В таких процессах заявителями могли быть женщины, вольноотпущенники (против своих патронов, что ранее не допускали ни закон, ни мораль) и лица, лишенные гражданских прав (personae infamatae), включая рабов <3>.

<3> Штаерман Е.М. "Рабский вопрос" в Римской империи // Вестн. древней истории. 1965. N 1. С. 24 - 45; Римские рабы // Вопр. истории. 1984. N 2. С. 102 - 118.

С I в. начала формироваться практика, когда для наиболее важных процессов, как правило, связанных с обвинением в политических или иных тяжких преступлениях, а также с должностными злоупотреблениями, обвинителей официально назначал сенат либо непосредственно император. В роли таких обвинителей выступали сенаторы. Они же вели и досудебное предварительное следствие, в ходе которого не только собирали доказательства виновности, но и проводили допрос (inquisitio), поэтому процесс и получил название инквизиционного.

Аналогичные функции выполняли и другие должностные лица. Например , praefectus vigilium как начальник полиции получил право проводить следствие по делам о тяжких преступлениях и затем выступать в суде praefectus urbanus или praefectus praetirii. Для проведения следствия и выдвижения обвинения перед судами префекта города и префекта стражи начальник полиции создавал штат профессиональных следователей из числа полицейских <4>.

<4> Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 153.

Привлечение должностных лиц для проведения следствия и выдвижения обвинения привело к тому, что уголовные дела постепенно стали возбуждаться без участия обвинителя из числа граждан. Старый республиканский принцип частноправового характера обвинения уходил в прошлое и фактически вытеснялся новой инквизиционной формой суда, хотя до конца империи он официально так и не был отменен никаким законом. Сначала это рассматривалось как исключение, и без частного обвинения разбирались только дела преступников, застигнутых на месте преступления, рецидивистов и бродяг. Затем это правило уже в качестве общего закрепилось в провинциях. Кроме того, дела о незначительных преступлениях стали разбираться на месте судом начальника полиции. По закону такие дела следовало "кончать немедленно, de plano". Обвиняемого при отсутствии вины надлежало "тут же отпускать", а в случае осуждения - "немедленно... дать распоряжение о битье его палками" <5>. В IV в. император Константин окончательно установил, что ex officio преследование преступлений во имя общественного интереса должно осуществляться только магистратами.

<5> D. 48. 2. 6.

Розыск и суд осуществлялись по определенной, выработанной римскими юристами схеме. Так, в ходе розыска следствие должно было ответить на следующие вопросы: кто совершил преступление, где оно было совершено, в какое время, с какой целью, каким способом и с чьей помощью. Судье при анализе степени общественной опасности преступного деяния и определении размера наказания следовало руководствоваться такими пунктами, как causa (причина совершения преступления), persona (личность преступника и потерпевшего), locus (место: священное или нет), tempus (время: ночь или день), qualitas (качество преступления: открытое или тайное), quantitas (количество похищенного или ущерб), eventus (последствие, т.е. оконченное преступление или покушение) <6>.

<6> D. 48. 19. 16.

С развитием инквизиционного процесса при допросах постепенно стали применяться пытки не только к рабам, но и к свободным гражданам (первоначально - только к бродягам), и очень скоро эта практика получила законодательное закрепление. Уже при императоре Августе ее предписывалось использовать при тяжких обвинениях, связанных, как правило, с нарушением закона об оскорблении величества, который при императорах, в отличие от суланского majestatis, получил необыкновенно широкое толкование и стал, по словам современников, всеобъемлющим. Оскорбление величества, по мнению Плиния Старшего, было "единственным и специальным преступлением всех тех, кто не совершил никакого преступления", потому что, по свидетельству Тацита, преследованию по данному закону стали подвергать не только за совершенные деяния, но также за слова и идеи <7>. Наконец, в 212 г., проводя террор по отношению к своим политическим противникам (в числе казненных оказался и знаменитый римский юрист Папиниан), император Каракалла издал закон, дававший судье право применять пытку к любому лицу <8>.

<7> Тацит. Соч. 1.72 / Пер. с лат. В.И. Модестова. СПб., 1886 - 1887. Т. I - II.
<8> Геродиан. История императорской власти после Марка. IV. 4 / Пер. с гр.; под ред. А.И. Доватура // Вестн. древней истории. 1972; 1973. N 1.

Пытки не регламентировались никакими правилами и полностью отдавались на судейское усмотрение. Практика пошла по пути применения пытки не только к обвиняемым, но и к свидетелям, если их показания вызывали подозрения или при опросе они путались либо выражали какие-либо колебания (testimonio vacillante) <9>. Судья имел право пытать по одному и тому же делу несколько раз, если, по его мнению, этого требовали обстоятельства <10>. В оценке показаний, полученных под пыткой, он обладал полной свободой.

<9> D. 48. 4. 1. 7, 10.
<10> D. 48. 18. 1. 15.

В имперский период, как и при республике, обвиняемый мог пользоваться помощью защитника. В это время римская адвокатура приобретает законченный классический вид, и слово advocatus получает значение профессионального правозащитника, а не как было ранее - родственника, патрона, друга и т.д., которые сопровождали тяжущегося в суд и давали ему там полезные советы. В период домината, когда государство стало формировать сословия по профессиональному принципу, ученые-юристы, занимавшиеся адвокатской деятельностью, также организуются в особое сословие - corpus togatorum - и прикрепляются к судам. Государство законодательно устанавливает размеры их гонораров и дисциплинарную ответственность перед судами, которым поручался надзор за деятельностью адвокатуры. Адвокаты пользовались большим авторитетом и влиянием в обществе, а разъяснения наиболее знающих и опытных юристов приравнивались к законам.

С усилением императорской власти и бюрократизацией государственного аппарата в период поздней империи должность адвоката превратилась в государственную. Адвокаты наряду с остальными чиновниками стали рассматриваться не только как подданные императора (subiecti), но и как его слуги и даже рабы (servi или douloi) <11>. Зачастую ученые-юристы выступали в роли судебных ораторов для защиты государственных интересов, в связи с чем их авторитет и уважение в обществе падали. Кроме того, адвокаты, опасаясь своими речами в защиту обвиняемых вызвать гнев властей, все больше старались сводить выступления к простому толкованию юридических норм.

<11> Сергеев В.С. Очерки по истории Древнего Рима. М., 1938. Ч. II. С. 669 - 671.

Начиная с I в. н.э. система преступлений претерпела значительные изменения. Императорским законодательством (указами crimina extraordinaria) было внесено много новшеств в уголовные законы Суллы и Юлия Цезаря. Вместе с тем республиканские crimina legitima в большинстве случаев продолжали оставаться основой правоприменения, особенно в период принципата. Помимо закона об оскорблении величества к новому законодательству императоров следует отнести такие составы преступлений, как клятвопреступление, поджог, неосторожное убийство, особые виды обмана (например, фальшивая клятва с упоминанием имени императора). Уголовно наказуемыми деяниями стали различные виды воровства, которые ранее влекли лишь гражданско-правовую ответственность в виде возмещения ущерба.

При императоре Августе, который вел борьбу за укрепление пошатнувшихся в конце республиканского периода нравственных и семейных устоев римского общества, появились совершенно новые виды преступлений - против брака и семьи и половые. К первым причислялись внебрачное сожительство, незаконный развод, нарушение предписаний императора по вопросам брака, ко вторым - сексуальные насилия, мужеложство и скотоложство, которые особенно широко были распространены в армии, непристойные изображения и литературные описания (например, жизни проституток) и общее проявление "разнузданности нравов" <12>.

<12> Сенека Луций Анней. Нравственные письма к Луцилию. LXXXVI. 1 - 13 / Изд. подг. С.А. Ошеров. М., 1977.

С принятием христианства в качестве официальной религии сформировался совершенно новый вид преступлений - против христианской веры и морали, которые в большинстве своем были почерпнуты из библейских законов. К числу наказуемых деяний стали относиться нарушения церковных запретов на родственные браки, инцест, браки не по вере, нарушение десяти заповедей и т.д. <13>.

<13> Подробнее см.: Исх. 20: 2 - 17; Второзак. 5: 7 - 12.

При императорах более сложной, жестокой и изощренной стала система наказаний. В первую очередь они служили целям устрашения. Значительно увеличилось количество случаев применения смертной казни. Например , за преступления, обычно наказывавшиеся в период республики изгнанием, осужденные часто стали подвергаться смертной казни. Смертная казнь в зависимости от воли императора применялась в различных формах: отсечение головы, сожжение на костре, распятие на кресте, повешение, расстрел стрелами и т.д. Преступников из "почтенного" сословия, как правило, казнили отсечением головы (практиковалось и вонзание меча в сердце) или приговаривали к самоубийству. Бродяг и рабов, а также некоторых представителей низших слоев общества подвергали растерзанию дикими зверями. Также применялись каторжные работы и телесные наказания, бродяг зачастую приговаривали к бессрочному заключению в тюрьму.

При императоре Константине в ходе борьбы с ересями, раздиравшими христианство (а Константину нужна была единая сильная церковь), в качестве составной части казни были введены обязательные публичные пытки <14>. Кроме того, за преступления против церкви в уголовной юстиции стали применяться особые формы смертной казни для определенных категорий подданных. Так, женщин было положено живыми закапывать в землю, а с распространителей ересей из числа духовенства - заживо сдирать кожу. Самоубийство, инцест, родственные браки, запрещенные церковью, по законодательству Константина также влекли смертную казнь.

<14> Ковалев С.И. История Рима. СПб., 2006. С. 800.

За преступления против нравственности и "святости брака" наказание было менее строгим, и осужденные обычно приговаривались к изгнанию из Рима (как правило, навечно), лишению политических и некоторых гражданских прав, осуждению чести. В период империи широко применялось объективное вменение, когда наказание распространялось на членов семьи осужденного, с сопутствующими наказаниями в виде конфискации имущества, аннулирования завещания, "осуждения памяти" казненного.

Нормы уголовного процесса действовали только по отношению к свободным гражданам, рабы могли быть привлечены в качестве свидетеля или обвиняемого лишь теоретически и только при исключительных обстоятельствах. Раб, осмеливавшийся выступить обвинителем против своего господина, несмотря на справедливость обвинения, по закону лишался части языка. По общему правилу раб служил в суде лишь доказательством в качестве "говорящей вещи". В силу того что по социальному положению рабы были исключены из сферы общих процессуальных отношений, наказания на них могли накладываться только во внесудебном порядке в ходе административной деятельности магистратов <15>.

<15> Перетерский И.С. О правовом положении рабов в Древнем Риме // Учен. зап. МЮИ. М., 1939. С. 135 - 138. Вып. I.

В целом в период империи уголовные суд и процесс претерпели значительные изменения. С одной стороны, граждане были полностью лишены права участия в правосудии и дела стали решаться единолично судьей, который, в свою очередь, превратился в государственного чиновника. Коллегия юристов, заседавшая при нем, обладала лишь правом совещательного голоса. С другой стороны, процесс судебного разбирательства сохранил старые республиканские формы. Он остался гласным, устным, в нем по-прежнему имели место прения сторон, заслушивались свидетели.

Законодательство периода поздней империи провозгласило равенство всех подданных перед законом, что формально сделало правосудие доступным для всех слоев общества, за исключением рабов. Бюрократизация судебной системы и подчинение судей наместникам провинций, а последних - императору обеспечили возможность введения апелляции. Это позволило создать практику подачи жалоб в вышестоящие суды на приговоры нижестоящих, в результате чего апелляция стала служить целям исправления судебных ошибок, контроля за правоприменением.

Bibliography

Chel"cov-Bebutov M.A. Kurs ugolovno-processual"nogo prava. SPb., 1995.

Gerodian. Istoriya imperatorskoj vlasti posle Marka. IV. 4 / Per. s gr.; pod red. A.I. Dovatura // Vestn. drevnej istorii. 1972; 1973. N 1.

Kovalev S.I. Istoriya Rima. SPb., 2006.

Pereterskij I.S. O pravovom polozhenii rabov v Drevnem Rime // Uchen. zap. MYuI. M., 1939. Vyp. I.

Rimskie raby // Vopr. istorii. 1984. N 2.

Seneka Lucij Annej. Nravstvennye pis"ma k Luciliyu. LXXXVI. 1 - 13 / Izd. podg. S.A. Osherov. M., 1977.

Sergeev V.S. Ocherki po istorii Drevnego Rima. M., 1938. Ch. II.

Shtaerman E.M. "Rabskij vopros" v Rimskoj imperii // Vestn. drevnej istorii. 1965. N 1.

Tacit. Soch. 1.72 / Per. s lat. V.I. Modestova. SPb., 1886 - 1887. T. I - II.

Ukolova V.I. Rimskoe pravo // A.I. Nemirovskij, L.S. Il"inskaya, V.I. Ukolova. Antichnost": istoriya i kul"tura. M., 1994.

С образованием и упрочением государства в Риме оно ста­ло организовывать судебную систему. Для нее ключевыми являются три понятия: judicium, judex, jurisdictio. Само слово "judicium (jus + dicere - «правоговорение») имело в латинском языке несколько родственных значений, например собствен­но суд. Далее, в связи с развитием римского процессуального права, это слово получило более узкие и более широкие оттенки значения: судебное решение, иск и его материальное основание, формула, засвидетельствование спора (litis contes-tatio), отдельные фазы процесса (особенно apud judicem), весь процесс, процессуально-правовое отношение, право и обязан­ность судоговорения, место суда. Наряду с термином judicium использовался и другой, более определенный, локализован­ный - forum: forum rei, forum rei gestae. Форум (лат. forum) в Древнем Риме - это площадь, рынок, ставшие центром де­ловой и общественной жизни. Главный форум Рима - forum Romanum, развиваясь с VI в.-до н. э., превратился в парадный архитектурный ансамбль. Располагался между холмами Ка­питолием и Палатином. На Форуме было множество зданий, памятников и статуй. От Форума начинались важнейшие до­роги Рима, к нему сходились основные улицы города. Конвен­том назывался судебный округ провинции (conventus juridi-cus); центр округа назывался форумом. Примечательно, что Теодор Моммзен подчеркивает большую достоверность исто­рических, а не правовых источников в вопросах организации судебной системы в царскую эпоху. Ключевыми фигурами в римских судах были сами сторо­ны (actor reus: «Uterque, actor reusque, in judicio reus vocatur» (Atejus Capito)), судьи - judex (judices), а также преторы, со­вокупность прав и обязанностей которых при судопроизвод­стве называлась officium jus dicentis. К ним относились надле­жащие процессуальные м"еры: addicere judicem, missio in possessionem, restitutio in integrum (см. ниже). В эпоху архаи­ческого права судебные функции отправляли жрецы. Сама религия и право в то время были неразрывно связаны: любые действия сторон, доказывание ими своей правоты в суде про­ходили по строго определенным правилам-предписаниям, которые провозглашали именно жрецы: что считать справед­ливым и дозволенным, а что - запрещенным (fas ас nef as), в ка­кие дни можно проводить судебные заседания и устраивать народные собрания. Все вопросы внутренней жизни civitas Romana - вступление в брак и развод, признание завещаний и передача имущества, права детей - требовали участия в них жрецов. По любому из! этих вопросов они могли выно­сить свои решения, используя только им известные словес­ные формулы и строго формализованные действия (gesta - «жесты») 1 . Каждое слово, каждый жест воспринимались тогда не как простой знак для обозначения мысли, а как сама мысль, пред­ставшая в видимом образе; слова и жесты действовали воз­буждающим образом на нервы участников и присутствующих, их произнесение и выполнение были некоторым торжеством. Слову здесь принадлежало первое место. Это относится к про­изнесению ряда торжественных формул, расставленных по известному порядку, то в виде монолога (как в манципации), то в виде диалога (как в стипуляции), то в виде разговора между тремя лицами (как в in jure cessio). Произнесение слов сопро­вождается или прерывается торжественными движениями (жестами), каковы, например, наложение руки на вещь, при­косновение к ушам свидетелей и т.п. Обязательная судебная компетенция понтификов не охва­тывала, впрочем, всего гражданского правосудия. И после из­дания Законов XII таблиц в их ведении было сакраменталь­ное судопроизводство (legis actio sacramento), хотя и нельзя сказать с точностью, как далеко простирались в этом случае судебные полномочия понтификов. В каких бы отношениях по гражданскому правосудию ни состояли позднейшие пон­тифики к царям и консулам, должно принять именно выше­описанный исторический порядок: суд понтификов был древ­нее, нежели суд государственный. Юрист II в. н. э. Помпоний свидетельствует о том, что кол­легии понтификов принадлежали знание и толкование юри­дических норм, а также заведование исками. По его словам (D. 1.2.2.6), ежегодно один из членов коллегии назначался для разбирательства тяжебных дел между частными лицами. После издания Законов XII таблиц этот порядок существо­вал около столетия; несомненно, что он существовал долгое время и до их издания. Период процветания и господства кви-ритского права был в то же время периодом процветания и господства формализма. В квиритском праве была выработана целая система фор­мальных актов: формализм наложил яркий отпечаток на гражданский оборот и судопроизводство этого периода. Он не охватывал, безусловно, всех гражданских актов, но везде, где было необходимо наиболее точное выражение юридической идеи и где, следовательно, сознание этой идеи достигало выс­шей степени, там явно утвердился формализм. Он был необ­ходимой ступенью, которую, в том числе, и римское право должно было пройти, следуя историческому развитию чело­веческой мысли. В Риме постепенно начинала складываться светская су­дебная система. В ней выделялись суды, разбиравшие част­ноправовые споры (judicia privata) и публично-правовые (ju-dicia publica) дела. В принципе, в первых судах могли слушать­ся и решаться любые споры частных лиц, и их типология соответствовала типизации исков (о чем будет рассказано ниже). Более поздним стало правило: если рассматривается (публично-правовое дело, следует исключать частноправо­вое, и наоборот «Si actum sft publico judicio, denegandum est privatum»). Необходимо напомнить, что суды в Риме до эпохи империи, их организация и разбирательство дел находились в совместном ведении государства и частных лиц. Возвращаясь к фигуре судьи, необходимо отметить, что сама она менялась вместе со сменой формы процесса. Итак, судьей уже в эпоху классического права теоретически мог быть любой римский гражданин (quivis de populo) как частное лицо (judex privatus) с доброй репутацией, кроме женщин, душевнобольных и глухонемых, как лаконично пишет об этом Павел: «...natura ut surdus mutus et perpetuo furiosus et impu-bes, quia judicio carent...moribus feminae et servi non quia non habent judicium, sed quia receptum est ne civilibus officiis fun-gantur». В Риме со времен ранней Республики существовал спи­сок судей (album judicum) в виде белой доски для публичных объявлений, написанных черными или красными буквами, в который преторы ежегодно, вступая в должность, изначаль­но заносили имена только сенаторов. Положение судей в Риме регулировали leges judiciarii. После реформ братьев Гракхов (lex Sempronia judiciaria 123-122 гг. до н. э.) доступ к занятию судейских должностей получили и всадники. Lex Caepionis repetundarum (106 г. до н. э.) распределил судейские места по­ровну между сенаторами и всадниками. Lex Plautia judiciaria (89 г. до н. э.) присвоил трибутным собраниям право избирать по 15 судей из каждой трибы, в том числе сенаторов и рядо­вых граждан. Lex judiciaria Sullae (dictatoris; 82 г. до н. э.) пол­ностью вернул уголовное и гражданское судопроизводство в руки сенаторов; рядовые граждане могли отвести лишь тро­их судей, лица сенаторского сословия - фактически без огра­ничения. Lex Aurelia judiciaria (70 г. до н. э.) равномерно распреде­лил судейские должности между сенаторами, всадниками и эрарными трибунами (они составляли 3 декурии). Lex Vatinia de rejectione judicum (59 г. до н. э.) устанавливал равное число судей, которые могли отвести обе стороны в гражданском и уголовном процессе. Lex Pompeja judiciaria (55 г. до н. э.) огра­ничил свободу магистратов при выборе судей из числа сена­торов, всадников и эрарных трибунов. Lex Julia (dictatoris; 46 г. до н. э.) упразднил декурию эрарных трибунов. В суде Цезарь «оставил только 2 судейские декурии: се-."наторскую и всадническую, 3-ю, декурию эрарных трибунов, он упразднил» (Suet. Div. Jul. 41.2). Lex Julia (principis Augusti) определил наименьший допустимый возраст для судьи - 25 лет (20 - только по соглашению сторон). «К трем судей­ским куриям он прибавил четвертую, низшего состояния, на­звав этих судей «двухсотниками» и отдав им тяжбы о неболь­ших суммах. Судей он назначал только с 30 лет, т.е. на 5 лет раньше обычного. И лишь когда многие стали избегать судей­ской должности, он нехотя согласился, чтобы каждая деку-рия по очереди в течение года была свободна от дел и чтобы в ноябре и декабре обычных разбирательств вовсе не произ­водилось» (Suet. Div. Aug. 32.3). Ульпиан в связи с этим отме­чал: «Quidam consulebat, an valeret sententia, a minors viginti quinque annis judice data». Далее он пишет, что «в высшей сте­пени справедливо выполнять (соблюдать) решение, сказан­ное тем, кому не меньше 18 лет. Точно, если он, будучи млад­шим по возрасту, является должностным лицом (magistratum gerit), то надо сказать, что его юрисдикция не отвергается. И ес­ли тут же по согласию дан judex minor, когда стороны знают, что согласились с ним, то самым правильным образом счита­ется, что решение имеет силу. Ввиду этого, если младший претор, консул отправлял бы суд или выносил бы решение, то возымеет силу; принцепс же, который дал ему должностную власть, распорядился, чтобы он всем ведал». Юрист II в. Пом-поний мог совершенно четко указать лиц, вершивших тогда суд в Риме: «Decem tribuni plebes, consules duo, decem et octo praetores, sex aediles in civitate jus reddebant». Император Марк Аврелий «выказал заботу об Италии, назначив для нее судей по примеру Адриана, который велел консулярам творить суд» (Jul. Capit. Vita Marci Ant. XI. 6). Александр Север «приказал, чтобы ни в одном городе не пока­зывались судьи, уличенные в воровстве, и если бы таковые показались, правители провинций должны были отправлять их в ссылку... При виде судьи-вора он готов был собственными руками вырвать у него глаза: так сильна была его ненависть к тем, относительно которых было доказано, что они - воры... Выдвигая людей на должность судей, он, по примеру древ­них, как учит и Цицерон, снабжал их серебром и всем необхо­димым» (Ael. Lampr. Alex. Sever. XV. 4, XVII. 1, XLII. 4). У обеих сторон была возможность влиять на подбор пред­лагавшихся им судей. Они сами могли выбрать себе судью с последующим одобрением их выбора претором. Ответчик мог отвести судью, предложенного истцом, как предвзятого (judex suspectus); давая отвод всем судьям, он становился indefensus (незащищенным). Lex Vatinia de rejectione judicum (59 г. до н. э.) устанавливал равное число судей, которых обе стороны мог­ли отвести в гражданском и уголовном судебном процессе. Lex Pompeja judiciaria (55 г. до н. э.) ограничил свободу магистра­тов при выборе судей из числа сенаторов, всадников и эрар-ных трибунов. Судья должен был поклясться, что решит спор, беспри­страстно разобрав обстоятельства дела, и вынесет свое суж­дение, опираясь на нормы действовавшего цивильного права и свои представления о справедливости. Там, где нет нормы закона, там все должно рассматриваться как бы с подозрени­ем («Ubi non adest norma legis, omnia quasi pro suspectis habenda sunt») 1 . Совокупность законных и обычных обязанностей, которы­ми был обязан руководствоваться судья при решении спора, называлась officium judicis. К исполнению этих обязанностей претор мог принудить судью, а освободить - лишь в исключительном случае по серьезной причине. Если судья заявлял, что дело для него неясно даже после разбирательства, то он мог поклясться, что не в состоянии решить его (jurare sibi non liquere), после чего происходила translatio judicii (см. ниже). Опять-таки в который раз примером юродивости и долготер­пения Клавдия выглядят попытки заставить его дослушать доводы сторон: «Когда он хотел сойти с судейского кресла, они не только призывали его вернуться, но и удерживали его, хва­тая за край"тоги, а то и за ноги» (Div Claud. 15.3). «Виднейшего мужа, первого во всей греческой провинции, он вычеркнул из списка судей и даже лишил римского гражданства за то, что тот не знал латинского языка, так как отчет о своей жизни раз­решал он давать только собственными словами, без помощи защитника» (Ibid. 16.2). Если судья вынес заведомо неверное решение, он стано­вился ответственным за весь возникший в результате этого ущерб (judex qui litem suam fecit). Это дало повод юристам Рима вывести такое мнение: «Nihil in lege intolerabilius est, eandem rem diverse jure conseri» («Ничто не является более нетерпимым в праве, чем то, что одно и то же решается судом различно»). В любом случае он не имел права принимать ре­шение по собственному делу; в римском праве действовало правило, перешедшее и в современное процессуальное право: « Nemo (est ) judex in propria causa ». Знаменитый юрист 2-й половины II в. Кассий в произнесенной в сенате речи повто­рил его: «Generali lege decernimus neminem sibi esse judicem vel jus sibi dicere debere» (CJ. III. 5.1). Самое несправедливое - это когда кто-либо присваивает себе право решать свое соб­ственное дело («In re propria iniquum admodum est alicui licentiam tribuere sententiae»). «Nemo potest esse simul actor et judex». В провинциях Рима судебные полномочия были в руках наместника, имевшего право их передачи подчиненному чи­новнику (judex delegatus sive datus); при наместнике был по­мощник (judex pedaneus- «сидевший у ног»), который за­нимался решением мелких судебных споров. В когниционном судопроизводстве сам император или один из высших чинов­ников без участия сторон назначал им судью (judex extra or-dinem datus) 1 . В постклассическом и юстиниановом праве судья по осо­бым делам назывался judex suus или judex specialis, судьи обычной компетенции - judices ordinarii. Судьи по граждан­ским делам соответственно - judices civiles; нижестоящие - judices minores, вышестоящие - judices majores. Судьи в Ри­ме действовали и принимали решение как единолично, так и коллегиально. Как правило, частноправовой спор решал один судья (unus judex). Примером такого судьи был arbiter, выступавший в судебном процессе, требовавшем специаль­ных хозяйственных и (или) профессиональных знаний. Ар­битры могли действовать и коллегией из 3 человек. Они мог­ли приходить по просьбе сторон им на помощь уже в архаи­ческую эпоху. После осмотра обстоятельств дела на месте арбитр своим решением регулировал спорные отношения сторон (actio aquae pluviae arcendae, judicia duplicia) или устанавливал сумму денежного взыскания, в частности при возмещении ущерба. Кроме этого арбитры разбирали споры о направлении дождевых стоков (actio aquae pluviae arcen­dae) и делали расчет между собственником и владельцем вещи по поводу плодов (iructus), полученных этим последним от вещи первого. Позже, когда развилась частная собственность и вошло в обычай приобретение ее в складчину, на началах товари­щества (societas), к названным искам присоединился иск о разделе общего имущества (actio communi dividundo). При разрешении этих споров юридическое положение посредни­ка значительно отличалось от юридического положения обыкновенного судьи. Особенно четко это отличие выража­лось в разбирательстве по раздельным искам. Арбитр дол­жен был распределить общее имущество соразмерно пра­вам каждого, и именно это распределение обладало особен­ным юридическим характером. В отличие от судьи он всегда имел большую свободу в определении и вынесении решения. Его свободное усмотрение (решение), а также весь правовой спор и производство, в ходе которого он выносил это реше­ние, назывались arbitrium или arbitratus. Справедливое тре-тейство имело присуждающий эффект, а именно: каждой стороне - то, что ей принадлежит: «Arbitramentum aequum tribuit cuique suum». Третейское решение считалось пригово­ром доброго мужа в соответствии со справедливостью и чис­той совестью: «Arbitrium est judicium boni viri, secundum aequum et bonum». Примером деятельности судебной коллегии в Риме яв­ляются recu(i)peratores (recipere - «возвращать что-либо утраченное»), куда входило не менее 3 присяжных судей: «Duo ex tribus judicibus uno absente judicare non possunt, quippe omnes judicare jussi sunt» (Celsus). Рекуперация определялась как возврат на основе судебного решения вещи, неправомер­но изъятой или удержанной: «Recuperatio, id est, ad rem per injuriam extortam sive detentam, per sententiam judicis res-titutio». Это был особый вид судопроизводства, отличный от того, которым судились сами римляне. О существовании такого су­допроизводства известно достоверно, о содержании же его можно судить лишь с помощью догадок. Вот как проходил ре-куператорный процесс: истец предъявлял свое притязание ответчику перед свидетелями и в торжественных словах на­значал день явки обеих сторон к магистрату (condictus dies). От­ветчик, который пренебрег этим приглашением, принуждался претором выставить поручителей (vadimonium) в своей ис­правной явке и дать в том же обеспечение истцу (satisdatio). После явки обеих сторон к претору они выражали свои притя­зания в торжественной форме. Сейчас, потом или на третий день (comperendinatio) назначались судьи (recuperatores) для разбирательства дела, вероятно, втроем. Эта коллегия возник­ла в провинциях Римской империи. Они принимали решения в некоторых спорах, требов"авших ускоренного рассмотрения: о возмещении ущерба на основе международных договоров (recuperatio) либо в спорах с чужеземцами, в процессах о вы­могательстве и взятках, о свободе, по искам публиканов, из не­которых преторских деликтов (rapina, injuria), в некоторых постинтердиктных спорах. Рекуператоры разбирали эти дела с использованием формул, с некоторыми упрощениями, в со­кращенные сроки, с ограниченным числом свидетелей. Выби­рались эти судьи пожизненно претором. Каждая из спорящих сторон предлагала своего судью, добавляя третьего по жре­бию или кооптацией. Эти преимущества быстро сделали такие судебные коллегии очень популярными. Вскоре рекуператоры стали разбирать судебные дела и в самом Риме, просущест­вовав там до периода постклассического права. Oratio Claudi установила для них минимальный возраст в 25 лет. Суд по гражданским делам назывался центумвиральным и состоял из 105 человек (по 3 от каждой трибы); при Траяне их стало 180. Он включал в себя 4 комиссии: consilia, tribunalia, sive, judicia, которые в важных делах заседали вместе, но у каждой комиссии был свой председатель - quaestorius, а со времен Августа - praetor hastarius или его заместители (de­cemviri stlitibus judicandis). Плиний Младший отзывался о делах в этих судах как об «утомительных и не доставляющих удовольствия. В боль­шинстве случаев это мелкие, ничтожные тяжбы; редко попада­ется дело замечательное по известности сторон или зна­чительности» (Epist. II. 14.1). Слушание дел в них начиналось в 7~8 ч утра и могло длиться до 2-3 ч дня. Адвокат, выступав­ший по одному делу, говорил обычно один час. Веспасиан «выбрал по жребию лиц, чтобы возвращать по­страдавшим имущество, отнятое во время войны, и чтобы ре­шать дела вне очереди, подведомственные центумвирам: с этими делами нужно было справляться поскорее, так как на­бралось их столько, что тяжущиеся могли не дожить до кон­ца» (Suet. Div. Vesp. 10). Ежегодно избиравшаяся коллегия су­дей, ведавшая гражданским статусом лиц, называлась decem­viri stlitibus judicandis. Еще одно ключевое понятие, тесно связанное с фигурой судьи, перешло в современное право именно из римского; речь идет о юрисдикции ( juris + dictio - «правоговорение»). Юрис­дикция в эпоху ранней Республики включала в себя судебную йласть и руководящую деятельность высших магистратов в уголовных и гражданских делах (Ulpianus breve: «Jurisdictio est etiam judicis dandi licentia»). Юрисдикция была невозмож­на без подобающего права на принуждение: «Jurisdictio sine modica солгсШопе nulla est». В самом Риме ею обладали консулы, оба претора, в мень­шей степени цензоры и эдилы, в провинциях - проконсулы и квесторы. Изначально юрисдикции не было ни у судей, ни у их коллегий. Ульпиан так характеризовал ее: «Jus dicentis officium latissimum est: nam et bonorum possessionem dare po-test et in possessionem mittere, puppilis non habentibus tutores constituere, judices litigantibus dare». Считалось, что хороший судья должен понимать свою юрисдикцию расширительно: «Est boni judicis ampliare jurisdictionem». Преторская юрисдикция относилась не толь­ко к судебным спорам в собственном смысле слова (jurisdictio contentiosa); она предполагала возможность вмешательства претора по просьбе обеих согласных сторон в ряд судебных дел (jurisdictio voluntaria при adoptio, emancipatio, in jure cessio, mancipatio) или по долгу службы (stipulationes praeto-riae, missiones in possessionem, interdicta); в эпоху принципата также в интересах опекаемого (jurisdictio pupillaris). В эпоху Империи по поручению принцепса один из чи­новников получал распоряжение решить тот или иной судеб­ный спор; в таком случае он наделялся jurisdictio delegata с пра­вом ее передачи другому лицу. Решение такого нижестояще­го судьи (делегата) можно было обжаловать у делеганта, передавшего ему свои судебные полномочия. Носителями юрисдикции в то время были сам император и его чиновники. В эпоху поздней Империи понятие юрисдикции приближа­ется к современному (в ретроспективе (!), поскольку именно из римского европейское право и позаимствовало это поня­тие) ее пониманию как правомочия решать и формулировать в отдельном случае, что имеет силу согласно праву ( quod vigorem habet secundum jus jus dicere ), т.е. это высказывание судьи, перед которым проходил весь процесс и который затем выносил приговор. В зависимости от статуса лиц, участвовавших в процессе, а также от времени и места самого судопроизводства разли­чали judicia legitima и judicia imperio continentia. Ретроспек­тивно действовал принцип: где место суда, там применяется право этого места («Ubi est forum, ibi ergo et jus»). Участника­ми процессов, которые проходили в самом Риме (domi) (или не дальше одной мили от городских стен), были римские граж­дане, чьи споры разбирал один судья (unus judex). Судебные споры проходили на римском форуме и форуме Цезаря. Там, в базиликах с колоннадами, окружавшими форум, заключа­лись торговые сделки и проходили судебные процессы. При Августе началось строительство нового форума: «...Для толп народа и множества судебных дел уже недостаточно двух пло­щадей и нужна третья; поэтому же он поспешил открыть этот форум, не дожидаясь окончания Марсова храма, и отвел его для уголовных судов и для жеребьевки судей» (Suet. Div. Aug. 29.1). Lex Julia (principis Augusti) определил, что такой судья обязан был принять решение,по делу в течение 18 месяцев. Если хотя бы одной из сторон в процессе были неримские граж­дане и (или) суд проходил вне Рима, то такие суды назывались основанными на власти претора (judicia imperio continentia), решения в них должны были выноситься до окончания срока полномочий претора, давшего (назначившего) сторонам судью, т.е. в течение остававшегося года; в любом случае в пользу сторон действовал принцип, что «ненужной затяжки дел сле­дует избегать» (circuitus est evitandus). По вопросам, которые по закону во всех случаях решались одинаково, нельзя было ссылаться на местный обычай: «In his, quae de jure communi omnibus conceduntur, consuetudo alicujus patriae vel loci non est allegenda». В зависимости от особенностей разбиравшихся дел различали judicia specialia, где принималось решение по от­дельному вопросу, и judicia generalia, в которых рассматри­валось комплексное притязание. Далее различались judicia simplicia, в которых истец (ас-toY) выступал против ответчика (reus), и judicia duplicia, где обе стороны одновременно были истцом и ответчиком. Judici-um duplex - это защита ответчика самостоятельным иском, направленным против истца. Это средство имело место не только при столкновении однородных прав, но и при встрече разнородных (например, manus и patria potestas); судебное ре­шение в этом случае могло не только отрицать право истца, но и признать, если оно доказано, право ответчика. Если судья был строго связан текстом судебной формулы и не учитывал дополнительных соглашений сторон, то такие процессы на­зывались judicia stricti juris. К искам «строгого» права при­надлежали иски, известные под именем кондикций. В респуб­ликанское время сюда относились: 1) actio certae creditae pe-cuniae, по Силиеву закону (для защиты обязательств по литеральному контракту, займу и стипуляции, поскольку предметом обязательства была денежная сумма, точно опре­деленная); 2) condictio triticaria, по закону Кальпурния (для защиты обязательств по займу и стипуляции, когда предме­том их служили не деньги (например, зерновой хлеб) в точно определенном размере); 3) actio ex stipulatu - иск для защи­ты тех обязательств по стипуляции, предмет которых не под­лежал точному количественному определению. При разбира­тельстве споров по этим искам, равно как вообще по искам кви-ритского права, обманный образ действий не преследовался, сделки толковались по буквальному их смыслу. Если же в тре­бованиях истца (intentio) содержалась оговорка ex fide bona, что обязывало его стремиться к общему справедливому удов­летворению интересов обеих сторон, то такие процессы на­зывались judicia bonae fidei. В таких судах разбирались спо­ры из консенсуальных и реальных договоров (кроме mutua), а также actio negotiorum gestorum, rei uxoriae, tutelae. Во времена Цицерона"разбирательству «по совести» под­лежали: 1) иск по фидуциарным сделкам; 2) иски по купле-продаже; 3) иски по договору найма; 4) иски по договору това­рищества; 5) иски по договору поручения; 6) иск по ведению кем-либо чужих дел; 7) иск против опекуна; 8) иск против мужа о возвращении приданого после развода. Потом к этой серии исков прибавились: 1) иски из договоров поклажи; 2) ссуды; 3) иски по залоговым отношениям; 4) так называемая actio praescriptis verbis - иск для защиты отношений по тем реальным контрактам, которые не вошли в состав первона­чальной их группы, из четырех контрактов; 5) иск о разделе общего имущества, приобретенного в складчину. В судебную формулу этих исков включалось в интенции прямое указание на то, что взаимные отношения сторон долж­ны определяться судьей с точки зрения «доброй совести»: «ех fide bona». С организационной точки зрения и хронологиче­ски судебные процессы эпохи Республики назывались judicia ordinaria; с установлением принципата стали утверждаться judicia extraordinaria. Счет времени в римском праве велся на годы, месяцы и неделимые календарные дни (computatio civilis). В глубокой древности в римском лунном календаре было 10 ме­сяцев: с марта по декабрь. При римском рексе Нуме Помпи-лии (или же Тарквинии Древнем) введен был 12-месячный календарь из 355 дней. Для соблюдения соответствия этого календаря с циклом солнечного года в него вставляли лунный месяц (mensis intercalarius), но и тогда эта разница не была устранена. Окончательно это удалось сделать Юлию Цезарю в 46 г. Еще в 47 г., будучи в звании главного понтифика, при по­мощи комиссии специалистов он реформирует календарь со­гласно наиболее точным вычислениям того времени. Новый календарь в силу его превосходства можно было постепенно вводить во все провинции и добиваться не только официального, но и действительного единства во времяисчис­лении. В исключительных случаях счет времени вели по по­движным дням, если они начинались с часа, в который про­изошло данное событие. По римским обычаям новый день на­чинался в середине ночи и заканчивался в тот же момент следующей ночи: «More Romano dies a media nocte incipit et sequentis noctis media parte finitur» (Paulus). В срок засчитывались все дни подряд (tempus continuum) - день, когда произошло событие, а также день, до которого велся счет; в исключительных случаях - только те, что пригодны для данного действия. Специфическая религиозность римлян вско­ре привела к выделению строго определенного числа дней в году, когда можно было заниматься судебной деятельностью (dies juridicus). Согласно республиканскому календарю изначально их было 40, позже стало 50; эти дни обозначались как dies fasti (F ); 28 дней из них претор мог рассматривать спор сторон. В некото­рые другие дни (dies nefasti - N ), которых в году было 110, рели­гиозные предписания запрещали магистрату произносить одно из необходимых властных слов: do, dico, addico - «я выношу решение», «я толкую закон», «я исполняю закон» (это слова, про­износившиеся претором в дни, предназначенные для рассмот­рения дел в суде). Римские жрецы-понтифики составляли рос­пись дней каждого года (fasti) и другие записи, куда заносились, в том числе, имена должностных лиц, триумфы и важнейшие со­бытия каждого года. Роспись дней, разрешенных для проведе­ния судебных тяжб, стала доступной только с 304 г., когда Фла­вий обнародовал книги понтификов. Гай Калигула, «чтобы судьям было легче работать, присо­единил к 4-м их декуриям новую, пятую» (Idem. Gajus Cal. 16.2). Император Клавдий «суд правил и в консульство, и вне кон­сульства с величайшим усердием, даже в дни своих и семей­ных торжеств, а иногда и в древние и в заповедные дни» (Suet. Div Claud. 14). Он же «судопроизводство, разделенное ранее на летнее" и зимнее полугодия, сделал непрерывным» (Idem. 23). В эпоху экстраординарного судопроизводства судьи могли заседать до 230 дней (dies juridici) (Jul. Capit. Vita Marci Ant. X. 10), и меньше стало дней судебных каникул (dies feriati), хотя и в эти дни по соглашению сторон допускалось судебное разбиратель­ство. Мятеж, восстание в государстве (tumultus) считались не­преодолимой силой (vis major), и сенат своим решением вводил чрезвычайное положение (senatusconsultum ultimum), что при­водило к прекращению судебной деятельности (justitium).

Вначале судебная власть принадлежала царю и народному собранию, затем она перешла к консулам, а позднее эти полномо-чия перешли к преторам — высшим судебным чинам, назначаемым сенатом с 367 г. до н.э.

Судебный процесс в Древнем Риме в республиканский период

В республиканский период многие судебные разбирательства совершались в народном собрании, которое в ка-честве судебного присутствия рассматривало дела, возбужденные высшими должностными лицами:

• преторами,
• народными трибу-нами или
• квесторами.

Такой процесс имел определенный обвинительный характер . Приговор выносился устно большинством голо-сов.

В судебных делах ряд чиновников имели либо один, либо два вида властных полномочий:

1. 1. только юрисдикцией ( лично отправлять правосудие) обладали курульные эдилы , ведавшие сравнительно небольшим кругом судебных дел, связанных с нарушениями порядка в народ-ных собраниях, на базарных площадях во время торгов, следив-шие за доброкачественностью предлагаемых товаров и др.
   2. юрисдикцией и империумом (иначе империй - публично-правовое понятие, характеризующее высшую в римской общине) обладали правители про-винций и преторы . Эдикты первых называли провинциальными, эдикты вто-рых — преторскими.

Все они составляли важный источник пра-вового и социально-управленческого регулирования в римском обществе.

Стадии судебного процесса:

1. 1. стадия решения о праве;
   2. стадия судебного разбиратель-ства.

Первую стадию контролировал специальный судеб-ный магистрат, которым был претор. Он рассматривал правомерность исковых требований вместе с документами, которые пред-ставлялись по его требованию.

Если собранные документы были достаточными, то претор передавал дело на решение судебной комиссии, состоявшей из нескольких судей (пре-ступления), или одного судьи (частные гражданские дела). Судьями были частные лица, обязанные нести повинность судьи. Их список составлялся городским претором на год. В него входили уважаемые , которые перед судебным разбира-тельством обязывались приносить присягу в том, что они "будут исполнять свои обязанности согласно закону и по справедливости".

Со II в. до н.э. возникла судебная коллегия по делам о вымогательствах и взятках, названная Постоянной комиссией . Членами комиссии были сенаторы. Обвинителем по таким делам мог стать каждый гражданин, получивший для этого разрешение от претора. Судебное разбирательство начиналось с составления списка при-сяжных, который мог уточняться сторонами путем применения права отвода тех или иных кандидатур. Заседание открывалось речью обвинителя, за которой следовала речь и его защитника (патрона). Публичность и устность судоговорения строго соблюдались. Прения сторон сопровождались представлением дока-зательств, свидетельских показаний (рабы давали показания под пыткой) и похвальных отзывов, устных или письменных, от вли-ятельных лиц.

Мнения судей фиксировались на табличке путем записи од-ного из двух решений: "освобождаю" или "осуждаю". Претор под-считывал голоса и объявлял результат голосования. По уголовно-му делу приговор исполнялся немедленно. Осужденный к смертной казни передавался в руки исполнителю приговора (ликтору).

Во времена Законов XII таблиц суд, по свидетельству Цице-рона, имел состязательный характер. Одной из важных такого варианта разбирательства была традиция истолкования суда как процедуры отыскания справедли-вого решения. Кроме того, су-дебное состязание предполагало некоторую связанность правила-ми, накладываемую на участников их собственным волеизъявлени-ем и предполагающую в некоторых случаях добровольное испол-нение судебного решения.

Весы в руках богини правосудия, как и в руках весодержателя при совершении обряда манципации , — это символ равновозмездности и взаимности в исполнении возникающих в итоге данной процедуры обязательств.

Судебный процесс в Древнем Риме в имперский период

Судебный процесс в Древнем Риме во времена перехода к авторитарному правлению стано-вился опорой диктаторской власти . Цезарь в связи с этим установил высокий имущественный ценз для судей, который фак-тически лишил возможности занимать эти должности не только малоимущий, но и средний класс.

Во времена империи большую роль в делах правосудия стали играть Совет при принцепсе и начальник императорской гвардии.

В число членов суда стал вхо-дить также начальник полиции. Социальная напряженность содей-ствовала появлению ускоренных и упрощенных форм судебного разбирательства. Появляются постоянные уголовные комиссии по делам о взятках и вымогательствах (после 149 г. до н.э.). Учреж-даются экстраординарные суды по делам о заговорах против ус-тоев государственной жизни. Вся организация уголовной репрессии функционирует под началом императора, и подобные авторитар-но-монархические тенденции сводят на нет провозглашенные в IV в. императором Константином принципы равенства граждан перед законом и правосудием.

Защита в судебном процессе в Древнем Риме

По древнему обычаю каждой стороне дозволялось иметь толь-ко одного адвоката, но впоследствии их число можно было уве-личивать. Иногда число адвокатов доходило до 12 с каждой стороны. Во время империи число адво-катов редко допускалось более двух или трех с каждой стороны. Если у обвиняемого не было адвоката, ему назначали защитника сами судьи.

Со временем законоведение стало делом сложным и трудным для усвоения и пользования, что сказалось на вознаграждениях судебного защитника в виде подарков или денег. Законом трибуна Цинция в 204 г. было вообще запрещено брать вознаграждение за ходатайства по делам, но с ним мало счита-лись, поскольку не было определено наказание за его нарушение, а также в силу того, что, по общему мнению, адвокаты имели право на вознаграждение уже потому только, что посвятили себя специальному изучению юриспруденции. Окончательно денежное вознаграждение было легализовано в тот период, когда стала профессией, а сами адвокаты стали объединяться в специальную корпорацию.

Авторитет знатоков права получил признание и со сторо-ны официальной власти. Со временем они не только руководили ведением дел в суде, не только давали советы, но и редактировали формулярные акты. Консультации (ответы) юри-стов имели такую же силу, как и собственные императорские тол-кования, и были обязательными для практикующих судей.

Продолжительность словесных прений со временем менялась. Помпей установил, что обвинитель в уголовном деле не должен говорить больше двух часов, а обвиняемый — больше трех часов.