Проблемы совершенствования процессуальных гарантий прав и интересов участников уголовного судопроизводства

Д. А. Солодов

Уголовное судопроизводство является той областью юридической деятельности, в которой права, свободы и законные интересы личности затрагиваются наиболее существенно. Отметим, что вследствие недостатка достоверной информации, многие процессуальные решения предварительного расследования, особенно на его первоначальном этапе, основываются на вероятностных данных, что создает реальную угрозу нарушения, необоснованного ущемления прав и основных свобод личности, причинения вреда охраняемым законом интересам. Особую актуальность вопрос об обеспечении (гарантиях) прав и законных интересов участников процесса и иных лиц при принятии процессуальных и тактических решений лицом, производящим расследование по уголовному делу, приобретает в связи с реформированием отечественного уголовно-процессуального законодательства.

В литературе отмечается, что «вся процедура расследования и ее регламентация - это конкуренция прав и интересов потерпевших и преступников, интересов личности и общества: любое положение (правило) процедуры расследования, любая мера, предпринимаемая в процессе уголовного судопроизводства, либо защищает интересы потерпевшего и тогда ограничивает права привлекаемого к ответственности, либо обеспечивает защиту (увеличивает ее степень) прав виновного и соответственно уменьшает меру защиты прав и интересов пострадавшего от преступления, интересов общества» . В то же время нельзя не согласиться с тем, что права обвиняемого представляют собой определенную социальную ценность, благо. «Они служат обеспечению законных интересов личности (обвиняемого) и содействуют обществу в его борьбе с преступностью, которая может быть успешной при условии недопущения осуждения невиновных и справедливого в соответствии с законом решения вопроса об ответственности виновных» . То же можно сказать и в отношении обеспечения прав и интересов других участников процесса. Представляется, что использование участниками процесса своих процессуальных прав, реализация соответствующих процессуальных гарантий дополнительно дисциплинирует правоприменителя, способствует устранению произвола, субъективизма при принятии решений. Одной из причин принятия незаконных и необоснованных процессуальных решений, нарушающих права личности и наносящих вред (порой невосполнимый) охраняемым законом интересам, является недостаточность процессуальных гарантий, отсутствие отработанного механизма их реализации. Необходимо найти оптимальное соотношение между интересами раскрытия и расследования преступлений и интересами обеспечения прав и свобод участвующих в уголовном судопроизводстве лиц.

Новый уголовно-процессуальный закон четко определяет приоритеты в этой области. В УПК презюмируется, что защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод составляет основное назначение уголовного судопроизводства. При этом уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (ст. 6 Кодекса). Обеспечению законности и обоснованности решений предварительного расследования, защите прав и интересов участников процесса, а также иных лиц, не являющихся его непосредственными участниками и не наделенных вследствие этого определенным процессуальным статусом, чьи права и интересы, так или иначе, затрагивают принимаемые в ходе предварительного расследования решения, служит система правовых (процессуальных) гарантий.

Под гарантиями в уголовном процессе понимаются установленные законом средства и способы, содействующие успешному осуществлению правосудия, защите прав и законных интересов личности . При этом подчеркивается, что процессуальные гарантии не могут быть сведены к единственному процессуальному средству и выступают в виде целостной системы .

Можно выделить следующие направления деятельности в рамках обеспечения (гарантирования) прав и интересов участвующих в досудебном производстве лиц:

1.создание условий, необходимых для реализации прав и осуществления интересов;

2.охрана прав и интересов;

3.возмещение вреда, причиненного нарушением прав и интересов названных лиц.

Указанным направлениям соответствуют различные виды уголовно-процессуальных гарантий.

По субъекту инициативы процессуальные гарантии делятся на две группы:

1.гарантии, касающиеся порядка процессуальной деятельности следователя, а также прокурора и суда, в связи с осуществлением последними в ходе досудебного производства по делу определенных надзорных и контрольных функций (процессуальные права и обязанности, требования процессуальной формы, соответствующие правовые санкции и т. д.);

2.процессуальные гарантии, выступающие в виде средств защиты права (интереса), предоставленные законом заинтересованным лицам, их защитникам,представителям и используемые ими по собственной инициативе с соблюдением установленного порядка (право на обжалование действий и решений следователя, право заявить отвод заинтересованному лицу, право возражать (не давать согласие) на принятие определенных процессуальных решений, право на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями и решениями должностных лиц и др.).

Процессуальные гарантии можно также классифицировать на общие (обязанность следователя обосновать, мотивировать принимаемое решение, соблюдать установленные законом требования к форме и содержанию решения и т. д.) и специальные, направленные на обеспечение прав отдельных участников процесса, прав и интересов лиц на уровне конкретного правоотношения, при производстве определенных процессуальных действий и принятии конкретных процессуальных решений.

По сфере действия выделяются процессуальные гарантии прав и интересов участвующих в деле лиц при принятии основных процессуальных решений (о возбуждении уголовного дела, прекращении производства по делу и т. д.), при проведении отдельных следственных действий, применении мер процессуального принуждения и другие.

УПК содержит ряд новаций в сфере обеспечения прав и законных интересов участников процесса, а также иных заинтересованных лиц при принятии следователем, лицом, осуществляющим расследование процессуальных решений. Рассмотрим некоторые наиболее существенные в этом отношении положения закона.

Согласно ч. 4 ст. 7 УПК, определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя и дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

В соответствии с ч. 2. ст. 7 УПК, суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий Уголовно - процессуальному кодексу. Вместе с тем, такая формулировка закона, на наш взгляд, не в полной мере отвечает задаче всестороннего обеспечения прав и свобод личности. Достаточно вспомнить положения Указа Президента РФ от 14 июня 1994 года № 1226 «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности», которые в основе своей противоречили Конституции РФ и нормам действовавшего тогда УПК РСФСР 1960 г. В этой связи представляется необходимым ч. 2 ст. 7 УПК изложить в следующей редакции: «Суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять нормативный правовой акт, противоречащий Конституции Российской Федерации и настоящему Кодексу. Вопрос о соответствии нормативного правового акта Конституции Российской Федерации разрешается в порядке, установленном законом».

Кроме того, в целях обеспечения конструктивного единства уголовно-процессуального закона целесообразно закрепить, что законы и иные нормативные акты, регулирующие порядок уголовного судопроизводства, подлежат применению судом, прокурором, следователем, дознавателем и другими участниками уголовного судопроизводства только при условии включения их положений в УПК либо при наличии прямой отсылки к ним в тексте Кодекса. Например, как это установлено действующим УПК в отношении сроков, в течение которых реабилитированный вправе обратиться с требованием о возмещении причиненного имущественного вреда (ст. 135 УПК). Предпосылки к этому заложены в самом Кодексе. Согласно ст. 1 УПК, порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается УПК и является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также для иных участников уголовного судопроизводства.

Надо отметить, что новый закон может отменять, существенно ограничивать те или иные процессуальные права (процессуальные гарантии прав) участников процесса или, наоборот, улучшать их положение, устанавливая дополнительные процессуальные гарантии, расширяя принадлежащие им процессуальные права. В этой связи представляет интерес вопрос о пределах действия уголовно-процессуального закона во времени.

В соответствии со ст. 4 УПК, при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения. Аналогичное предписание содержал и УПК РСФСР 1960 г. (ст. 1). Вместе с тем, такая регламентация представляется недостаточной. Как отмечает З. А. Николаева, прямое действие уголовно-процессуального закона, устраняющего либо ограничивающего те или иные права подозреваемого, обвиняемого, вступает в коллизию с нормами, обеспечивающими всестороннюю защиту их прав в уголовном процессе. «В соответствии с общепринятыми нормами международного права данная коллизия должна разрешаться в пользу норм, обеспечивающих право на защиту в уголовном процессе всех прав его участников. Отсутствие подобной коллизионной нормы в действующем уголовно-процессуальном законодательстве следует отнести к его недостаткам» . Особенно наглядно это проявляется относительно показаний обвиняемого, полученных следователем в отсутствие защитника по УПК РСФСР 1960 г. по делам, рассматриваемым судом по УПК 2001 г. По смыслу закона, в случае, если обвиняемый не подтверждает ранее данные показания в суде, доказательство должно признаваться недопустимым в соответствии со ст. 75 УПК. Состоявшиеся ранее судебные решения в установленном законом порядке могут быть пересмотрены с учетом действующих правил о допустимости доказательств.

Практическое приложение принцип законности находит в установленном Кодексом запрете на использование доказательств, полученных с нарушением закона (ст. 75 УПК). Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК. Согласно ст. 88 УПК, прокурор, следователь, дознаватель вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или по собственной инициативе. Доказательство, признанное недопустимым, не подлежит включению в обвинительное заключение или обвинительный акт.

Правило о допустимости доказательств выступает важной гарантией прав и интересов участников уголовного судопроизводства. Вместе с тем, представляется, что действующая редакция ч. 3 ст. 88 УПК нуждается в изменении. Прежде всего, в законе не определен четко порядок принятия решения о недопустимости доказательства. На наш взгляд, данное решение должно оформляться письменно в виде специального постановления прокурора, следователя, дознавателя, содержащего указание на обстоятельства, в силу которых доказательство следует признать недопустимым, последствия такого признания и порядок обжалования решения. Кроме того, ч. 3 ст. 88 УПК необоснованно ограничивает право других лиц (помимо подозреваемого и обвиняемого), в частности потерпевшего, гражданского истца и их представителей, ходатайствовать о признании доказательства недопустимым. С учетом сказанного, предлагается уточнить ст. 88 УПК, изложив ч. 3 указанной статьи в следующей редакции:

«3. Прокурор, следователь, дознаватель вправе признать доказательство недопустимым по собственной инициативе или по ходатайству одной из сторон, о чем выносится соответствующее постановление. В постановлении указываются обстоятельства, в силу которых доказательство следует считать недопустимым. Данное постановление может быть обжаловано в порядке, установленном главой 16 настоящего Кодекса».

Требование законности относится в равной мере ко всем решениям (как к основным, итоговым, так и к текущим, функциональным), принимаемым следователем в ходе производства по уголовному делу. Законность процессуальных решений предварительного расследованияпредполагает соблюдение установленных уголовно-процессуальным законом требований:

2.к порядку принятия решения (по основаниям, субъектам, процедуре, сроках принятия).

Обоснованность решения тесно связана с законностью. Обоснованность - один из аспектов законности, имеющий, тем не менее, самостоятельное значение. Законным может быть только обоснованное решение. Недопустимо противопоставление законности и целесообразности. Вместе с тем, возможна ситуация, когда решение является формально законным, однако по существу нарушает права и интересы участников процесса.

Следователь обязан соблюдать установленные законом требования к форме процессуального решения. Несоблюдение формы процессуального решения следует рассматривать как нарушение требований уголовно-процессуального закона. Согласно ст. 75 УПК, доказательства, полученные с нарушением закона, являются недопустимыми.

Одновременно с введением в действие УПК вступили в юридическую силу Приложения к Кодексу (ст. 476), содержащие типовые формы процессуальных документов, в том числе и важнейших процессуальных решений. Приложение к закону является его составной частью. Закон четко оговаривает, какие отступления от формы вправе сделать следователь при использовании бланка процессуального документа. При необходимости, если это не противоречит требованиям уголовно-процессуального закона, допускается изменение наименования должности лица, осуществляющего процессуальное действие или принимающего процессуальное решение, а также внесение дополнительных граф, строк, ссылок на статьи УПК (474 УПК).

Анализ ст. 476 УПК показывает наличие в некоторых случаях несоответствий между нормами УПК и содержанием прилагаемых бланков документов. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 176 УПК, в случаях, не терпящих отлагательства, осмотр места происшествия может быть произведен до возбуждения уголовного дела. Результаты осмотра и других проверочных действий служат основаниями к принятию решения о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела. Между тем, в постановлении о возбуждении перед судом ходатайства о разрешении производства осмотра жилища, типовая форма которого установлена Приложением № 6, требуется указывать номер уголовного дела.

В литературе также обращалось внимание на некорректность употребления в тексте Кодекса в отношении понятых термина «участие». Участвовать значит принимать участие в чем-либо, в совместной с другими деятельности . Понятые именно присутствуют при производстве следственных действий. Их главная задача - удостоверить факт производства следственного действия, а также его содержание, ход и результаты (ч. 1 ст. 60 УПК). Именно о присутствии понятых упоминается в тексте Приложений (см. приложения 4, 5 и другие).

В соответствии со ст. 134 УПК, следователь в постановлении признает за лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Одновременно реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием. Между тем, бланк постановления о прекращении уголовного дела (уголовного преследования), предусмотренный приложением № 135, не предусматривает сведения о направлении следователем такого извещения. Указанные Приложения нуждаются в изменении.

Гарантиями прав и интересов участвующих в уголовном процессе лиц выступают содержащиеся в законе указания на основания принятия конкретных процессуальных решений. Заметим, что новый УПК в этом плане содержит ряд положительных изменений. Так, устранена неясность в вопросе о том, что следует понимать под фактическими основаниями производства обыска. Напомним, что в УПК РСФСР 1960 г. под ними понималось «наличие достаточных оснований», что порождало дискуссии как в уголовно - процессуальной и криминалистической литературе, так и в практике расследовании преступлений при интерпретации указанной нормы. Отсутствие определенности в данном вопросе отрицательно сказывалось на ситуации с охраной прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в сферу уголовного судопроизводства.

По уголовному делу, возбужденному в 2000 году по факту обнаружения у М. автомата и двух пистолетов, в одну ночь следователь и оперативные работники произвели обыски у 17 лиц, большинство из которых с М. вообще знакомы не были. Во всех постановлениях о производстве обысков указывалось, что они осуществляются по делу по обвинению М. и что имеются основания полагать наличие у них огнестрельного оружия. Обыски осуществлялись без санкции, как случаи, не терпящие отлагательства, и не дали никаких положительных результатов (оружия ни у кого обнаружено не было). В материалах дела находится справка прокурора района о том, что он проверил факты производства у данных лиц обысков, и признал их производство обоснованным, при этом мотивы такого вывода из справки не усматривались .

Действующий УПК данную проблему разрешил, закрепив в ст. 182, что основанием для производства обыска является наличие достаточных данных полагать, что в каком-либо местеили у какого-либо лица могут находиться орудия преступления, предметы, документы и ценности, могущие иметь значение для дела. Такие данные могут быть получены как процессуальным (показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или свидетеля, результаты других следственныхдействий), так и непроцессуальным путем - в ходе проведения розыскных и оперативно-розыскных мероприятий по делу, результаты которых изложены оперативными работниками в соответствующих документах. Именно они должны предоставляться в суд (прокурору) для решения последним вопроса о санкционировании производства этого следственного действия в установленных законом случаях. По этой же причине, необходимо изменить в законе формулировку оснований для избрания меры пресечения (ст. 95 УПК), закрепив, что в качестве таковых могут выступать «достаточные данные, дающие основание полагать».Более четко в сравнении с ранее действовавшим УПК 1960 г. в новом УПК обозначены условия принятия решения о производстве контроля и записи переговоров как действия, существенно ограничивающего конституционные права граждан. Закон требует в каждом конкретном случае наличия достаточных оснований полагать, что переговоры подозреваемого, обвиняемого и других лиц могут содержать сведения, имеющие значение для дела . Изменена формулировка статьи, регламентирующей основания принятия решения о применении заключения под стражу в качестве меры пресечения. Заключение под стражу теперь допускается только при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения (ст. 108 УПК). Тем самым законодатель подчеркнул исключительный характер данной меры пресечения .

Вместе с тем, УПК содержит и ряд недостатков. В частности, в качестве основания принятия решения о производстве проверки показаний на месте в законе названа специальная цель - установление новых обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (ст.194 УПК). Как отмечают О. Я. Баев и Л. А. Суворова, возникает вопрос, будут ли иметь допустимый характер результаты данного действия, в ходе которого каких-либо новых обстоятельств не выявлено, а подтверждены обстоятельства, ранее установленные по уголовному делу. В такой ситуации «сторона защиты может вполне обоснованно поставить вопрос о признании протокола таковой проверки на месте недопустимым доказательством» .

Законом установлен особый порядок принятия следователем процессуальных решений, непосредственно затрагивающих, ограничивающих конституционные права и свободы участвующих в уголовном судопроизводстве лиц. В этих случаях процессуальное решение подлежит санкционированию прокурором и судом.

Надо отметить, что вопрос о судебном контроле на предварительном расследовании, его формах является дискуссионным.

В литературе высказывалось опасение, что наделение суда широкими контрольными полномочиями в сфере предварительного расследования, включая право санкционировать следственные и процессуальные действия, связанные с ограничением конституционных прав и свобод личности, приведет к смешению процессуальных функций и может отрицательно сказаться на правосудии и предварительном следствии. «Следователи потеряют свою самостоятельность, окажутся связанными в своих действиях решениями судебных органов и не смогут самостоятельно, ответственно осуществлять расследование преступлений. Если судьи будут вмешиваться в ход расследования, фактически управлять им, они потеряют свою объективность, и это отрицательно отразится на последующем судебном разбирательстве… То, что одни судьи будут направлять следствие, а другиепроводить судебное разбирательство, не устранит зависимость последних от первых: общие корпоративные интересы возьмут верх решения судей на стадии предварительного расследования будут предопределять приговор суда» . Отметим, что законодатель снял запрет на повторное участие судьи в рассмотрении дела, если в ходе досудебного производства принимал решение о применении к подозреваемому, обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо продлении срока содержания под стражей, а также по результатам проверки законности и обоснованности задержания, заключения под стражу и продлении срока содержания под стражей (ст. 63 УПК). Данное изменение обусловлено явно недостаточным числом судей. Между тем, представляется, что принятие судьей указанных решений не может не отразиться на его объективности. Указание на недопустимость возложения полномочий, предусмотренных ст. 108 УПК, на одного и того же судью на постоянной основе, на наш взгляд, не решает проблемы в отношении малосоставных судов, где работают всего 2 - 3 судей .

Заметим, что по тексту Кодекса суд принимает соответствующие процессуальные решения в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 29 УПК. Такая формулировка представляется не совсем корректной, поскольку противоречит содержанию возлагаемой на суд процессуальной функции Согласно ч. 3 ст. 15 УПК, суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или на стороне защиты. Суд только создает необходимые условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Кроме того, анализ норм УПК показывает, что суд не является непосредственным инициатором принятия указанных решений. Суд в каждом конкретном случае оценивает законность и обоснованность решения, принятого прокурором, следователем или дознавателем, и по итогам всестороннего и объективного рассмотрения вопроса выражает свое согласие или несогласие с ним. Неслучайно, именно о даче судом разрешения на производство следственного действия говорится в ст. 165 УПК. В этой связи необходимо внести соответствующие изменения в нормы действующего УПК, регламентирующие полномочия суда на стадии досудебного разбирательства уголовного дела.

Реализация судом контрольных полномочий в области предварительного расследования не должно приводить к смешению процессуальных функций суда и прокуратуры, органов расследования. Задачей суда является осуществление правосудия (разрешения дела). На недопустимость возложения на суд иной функции, не согласующейся с положением органа правосудия, неоднократно указывал Конституционный Суд РФ в своих решениях . Данное обстоятельство нашло отражение и в действующем УПК (ст. 15).

Кроме этого, Конституционный Суд РФ в своем определении от 27 декабря 2002 года по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. ст. 116, 211, 218, 219 и 220 УПК РСФСР указал на возможность судебного обжалования постановления о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица, как ограничивающего конституционные права и свободы граждан. При этом суд, рассматривающий жалобу не должен предрешать вопросы, могущие стать предметом судебного разбирательства при рассмотрении уголовного дела по существу . Действующий УПК такой нормы не содержит.

Возникает вопрос, вправе ли заинтересованное лицо в таком случае обжаловать в суд решение следователя о квалификации и фабуле обвинения, а если да, то, как суд может рассмотреть указанные обращения. Очевидно, что проверить обоснованность доводов, приведенных в жалобе, не исследовав материалы дела, суд не в состоянии. Однако в этом случае существует опасность того, что суд возьмет на себя выполнение функции обвинения, будет решать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по делу. В этой связи представляется необходимым дополнить ст. 125 УПК ч. 8 следующего содержания: «Суд, рассматривающий жалобу, не вправе при этом предрешать вопросы, которые могут стать предметом судебного разбирательства при рассмотрении уголовного дела по существу».

В заключение отметим, что установленная законом правовая процедура должна обеспечивать наиболее эффективное выполнение назначения уголовного судопроизводства, заключающегося в защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК). В этой связи, работа по совершенствованию законодательства, несомненно, должна продолжаться. И одним из наиболее важных ее направлений следует считать дальнейшее развитие системы процессуальных гарантий прав и интересов участников уголовного судопроизводства и иных лиц на стадии досудебного производства по уголовному делу.

2.2 Особенности реализации процессуальных гарантий личности

Подозреваемый, обвиняемый (подсудимый, осужденный) могут защищать свои права как лично, так и с помощью защитника, законных представителей, общественных защитников. Уголовно-процессуальный закон также гарантирует права потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и иных субъектов процесса (свидетелей, экспертов, специалистов, понятых, переводчиков и др.).

Фактически все принципы уголовного судопроизводства, закрепленные УПК РФ, представляют собой гарантии прав граждан (частных лиц), являющихся участниками процесса, и прежде всего обвиняемого (подозреваемого, подсудимого).Важнейшими гарантиями защиты прав и законных интересов обвиняемого (подозреваемого) в уголовном процессе являются:

Гарантии законности в уголовном процессе. Закон предусматривает, что в права граждан и участников уголовного процесса не только обеспечиваются и гарантируются, но и в определенных ситуациях могут ограничиваться. Ограничение прав личности в целях достижения задач уголовного судопроизводства - сугубо процессуальная деятельность, осуществляемая исключительно в рамках предусмотренной УПК РФ процессуальной формы. Данная процессуальная форма опирается, прежде всего, на такие категории, как законность и обоснованность. Указанные категории являются неотъемлемыми требованиями и при ограничении неприкосновенности личности.

Право знать, в чем он обвиняется. К таким гарантиям относятся: обязанность прокурора, следователя или дознавателя предъявить лицу обвинение не позднее 3 суток со дня вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого в присутствии защитника, если он участвует в уголовном деле (ч. 1 ст. 172 УПК РФ); обязанность разъяснить обвиняемому существо предъявленного обвинения, а также его права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ (ч. 5 ст. 172 УПК РФ); обязанность вручить обвиняемому и его защитнику копию постановления о привлечении данного лица в качестве обвиняемого (ч. 8 ст. 172 УПК РФ) или копию обвинительного акта (ч. 3 ст. 226 УПК РФ).Право обвиняемого право подозреваемого, обвиняемого на защиту.

Право обвиняемого на защиту является важнейшей гарантией, обеспечивающей действие презумпции невиновности. Оно имеет немаловажное значение и тогда, когда обвиняемый признает себя виновным, раскаялся в совершении преступления и готов сотрудничать с правосудием.

Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, но он вправе это делать, причем используя все имеющиеся в его распоряжении законные средства.

Любое нарушение прав обвиняемого на защиту считается в судебной практике существенным нарушением закона, поскольку речь идет о нарушении принципа уголовного процесса.

Для того чтобы реализовать свое право на защиту, обвиняемый должен знать, в чем он обвиняется, и иметь возможность давать объяснения по предъявленному обвинению.

Следует заметить, что право предоставлять доказательства означает, что обвиняемый может предоставить в распоряжение следователя имеющуюся у него информацию, а также предметы и документы, имеющие значение для дела. Но это так же значит, что обязательному рассмотрению подлежат ходатайства обвиняемого и его представителей об оказании помощи в получении доказательств. Обвиняемый реализует свое право на защиту как лично, так и через защитника (ст.ст. 49 - 53 УПК РФ). Обвиняемый, содержащийся под стражей, не должен быть ограничен в возможности общаться с защитником, поэтому закон гарантирует такому обвиняемому право свиданий с защитником. Количество свиданий и их продолжительность не могут быть ограничены. Для обеспечения прав обвиняемого важно, чтобы эти свидания происходили конфиденциально. Присутствие сотрудников правоохранительных органов на таких свиданиях не допускается. Согласно указанному Закону свидания с защитником могут проходить в условиях, когда сотрудники правоохранительных органов могут видеть, но не слышать обвиняемого и его защитника.

Судебный контроль за задержанием лица или избранием меры пресечения. Равенство прав участников судебного разбирательства; предоставление только суду права признать обвиняемого виновным; возможность обжалования действий и решений должностных лиц и государственных органов в суд. Последние четыре процессуальные гарантии скорее относятся к процессуальным гарантиям правосудия, поэтому автор решил посвятить им отдельную часть данной работы. Однако грань между ними весьма условна, ибо то, что гарантирует законные интересы личности в судопроизводстве, тем самым гарантирует правосудие, и наоборот. Так, применение к обвиняемому меры пресечения (например, заключения под стражу и т.д.), с одной стороны, гарантирует, что он не сможет скрыться от правосудия, а с другой что потерпевший и гражданский истец смогут реально рассчитывать на удовлетворение своих требований к конкретному лицу.

Гарантии прав личности в системе уголовного процесса Российской Федерации

Для реального и полноценного осуществления прав личности в уголовном процессе они нуждаются в надлежащем обеспечении или, согласно терминологии Конституции (ст. 17), в надлежащих гарантиях. В первую очередь подлежат обеспечению права лиц...

Государстсвенные гарантии на государственной гражданской службе

По подсчетам некоторых специалистов, отношения гражданской службы регулируются более чем 80 статьями ТК РФ Практика применения законодательства о государственной гражданской службе // Кадровик. Трудовое право для кадровика. 2007, № 4....

Защита прав отдельных категорий лиц и по отдельным категориям уголовных дел

Действие уголовно-процессуального закона по кругу лиц определяется, прежде всего, принципом равенства всех перед законом и судом (ст. 19 Конституции РФ)...

Защитник и его участие в уголовном процессе

Под защитой в уголовном процессе понимается вся совокупность принадлежащих подозреваемому и обвиняемому (подсудимому) прав...

Исследование правового статуса личности в Российской Федерации и зарубежных государствах

Под механизмом реализации правового статуса личности следует понимать совокупность правовых и организационных методов, направленных на достижение реальной возможности и условий для наиболее полного самовыражения человека в обществе...

Меры процессуального принуждения

Методы исследования: 1) Общие методы познания. К ним следует отнести методы: диалектический, цивилизационный, дедукцию, индукцию, анализ, синтез, догматический, нормативный. 2) Частные методы познания - исторический, историко-политический...

Обеспечение личной безопасности участников судопроизводства в уголовном процессе

Под процессуальными гарантиями личной безопасности участников уголовного процесса следует понимать предусмотренные кодифицированным и специальным уголовнопроцессуальным законодательством специальные правовые средства и мероприятия...

Право на неприкосновенность частной жизни и защиту персональных данных

4. Наметить пути решения выявленных проблем. Методологической основой исследования является системный подход. В работе использованы такие методы исследования, как: анализ нормативно-правовых актов, научной и учебной литературы...

Презумпция невиновности

Законодатель, возлагая на соответствующие органы обязанность, решительно изобличать каждого, совершившего преступление, в то же время строго требует от них, чтобы ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден (ст...Процессуальные гарантии прав личности и правосудия

Важную роль в обеспечении законности и обоснованности уголовного судопроизводства играют процессуальные гарантии - это установленные процессуальным законом средства, создающие условия для выполнения задач уголовного процесса...

Процессуальные гарантии прав личности и правосудия

Обязанность по обеспечению прав граждан - участников процесса возложена на лиц, ведущих судопроизводство. Они обязаны: разъяснить участвующим в деле лицам их права и обеспечить возможность осуществления этих прав (ст...

Теоретико-правовое исследование законности в деятельности уголовно-исполнительной системы и гарантий ее обеспечения в России на современном этапе

Соблюдение прав и законных интересов обвиняемых, подозреваемых и осужденных к лишению свободы является важным показателем гуманности пенитенциарной системы...

Халдеева Ирина Алексеевна, ассистент кафедры гражданского процесса Магаданского филиала ФГБОУ ВПО "Московская государственная юридическая академия имени О.Е. Кутафина".

В статье анализируются нормы заочного производства с точки зрения соответствия их требованиям разумного срока судопроизводства по делу и разумного срока исполнения судебного акта. В ней последовательно излагаются существующие проблемы заочного производства и пути их решения.

Ключевые слова: заочное решение, заочное производство, разумный срок, сроки в заочном производстве, Федеральный закон N 353-ФЗ, нарушение прав истца.

The article covers the norms of the trial in absente reo (defendant"s absence), their correspondence to reasonable term of legal proceedings on the case and judicious term to execute a judgment. The author sequentially states the problems of the trial in absentia and the ways of their solution.

Key words: judgment by default, trial in absente reo, reasonable term, Federal law N 353, violation of claimant"s right.

В юридической литературе существует мнение, что восстановление института заочного производства в российском гражданском процессе вызвано необходимостью закрепления дополнительных гарантий принципа состязательности, повышения уровня ответственности стороны за свои действия (бездействие), ускорения разрешения споров, сокращения числа дел, рассматриваемых в обычном, более сложном и длительном порядке <1>.

Соответствует ли цели ускорения разрешения споров процедура заочного производства на практике?

За сравнительно небольшой период существования института заочного производства многими авторами указывалось на несовершенство его норм. Особое внимание обращалось на трудности, возникающие при исчислении срока на обжалование заочного решения и определении момента вступления в законную силу заочного решения <2>.

Анализ новелл ГПК РФ о разумном сроке судопроизводства и исполнения судебного решения, а также изменений, касающихся сроков обжалования заочного решения, позволил прийти к выводу о том, что при рассмотрении и разрешении дел в порядке заочного производства разумные сроки судопроизводства могут быть нарушены.

В соответствии со ст. 233 ГПК РФ в случае неявки в судебное заседание ответчика, извещенного о времени и месте судебного заседания, не сообщившего об уважительных причинах неявки и не просившего о рассмотрении дела в его отсутствие, дело может быть рассмотрено в заочном порядке, если истец согласен на рассмотрение дела в таком порядке. То есть принятие судом решения о рассмотрении дела в порядке заочного производства зависит от субъективного фактора - волеизъявления истца.

В заочном производстве можно выделить следующие этапы: возбуждение гражданского дела; вынесение определения о рассмотрении дела в заочном порядке; рассмотрение дела в отсутствие ответчика; вынесение заочного решения; подача ответчиком заявления об отмене заочного решения; обжалование сторонами заочного решения.

Последние два этапа могут отсутствовать в заочном производстве, и тогда можно было бы говорить об упрощении процедуры, но использование ответчиком двух способов обжалования заочного решения увеличивает срок судопроизводства по делу, а нередко нарушает право истца на принудительное исполнение заочного решения.

Затягивание сроков рассмотрения дела наблюдается на этапе принятия судом решения о рассмотрении дела в порядке заочного производства, когда суд откладывает рассмотрение дела и направляет ответчику извещение о времени и месте нового судебного заседания, если истец не согласен на рассмотрение дела в заочном порядке (ч. 3 ст. 233 ГПК РФ). Отложение рассмотрения дела в случае, когда ответчик продолжает безразлично относиться к исходу дела, только затягивает срок рассмотрения дела.

Справедливо отмечается, что истцы такое согласие дают редко, понимая, что в этом случае ответчики получают дополнительную возможность пересмотра заочного решения (тем же судом), которой у них не имеется <3>.

Следует согласиться с выводом, что основной причиной, по которой истец не соглашается на рассмотрение дела в заочном порядке, можно считать затягивание процесса <4>.

Наличие в числе необходимых условий для рассмотрения дела в порядке заочного производства такого субъективного фактора, как согласие истца, по нашему мнению, делает заочное производство малоэффективным с точки зрения процессуальной экономии.

В этой связи представляется правильной позиция авторов, которые полагают, что заочный характер судебного решения должен определяться по объективным критериям, а не по субъективным факторам <5>. Тогда при неявке надлежащим образом извещенного ответчика отсутствует необходимость в получении согласия истца на рассмотрение дела в заочном порядке, а значит, на этом этапе возможно сокращение общего срока судопроизводства по делу.

Затягивание сроков судопроизводства по делу особенно проявляется на этапе обжалования заочного решения.

В научной литературе институт заочного решения рассматривается в качестве процессуально-правовой санкции, применяемой к ответчику за несоблюдение им стандартов состязания и выражающейся в неблагоприятных для него последствиях <6>.

Однако практика показывает обратное. В результате предоставления ответчику двух способов обжалования заочного решения негативные последствия возникают именно для истца в виде увеличения срока судопроизводства по делу, который в этом случае складывается из четырех этапов: рассмотрение дела судом первой инстанции с вынесением заочного решения; отмена заочного решения; новое рассмотрение дела этим же судом с вынесением решения; обжалование решения в суд второй инстанции. Таким образом, заочное производство удлиняет процедуру вдвое и никак не может быть названо санкцией для ответчика. Скорее, это можно назвать предоставлением льготного режима <7>.

В результате изменений, внесенных в ч. 2 ст. 237 ГПК Федеральным законом Российской Федерации от 9 декабря 2010 г. N 353-ФЗ <8> в части увеличения срока на обжалование сторонами заочного решения в апелляционном порядке с десяти дней до одного месяца, срок судопроизводства по делу еще более увеличился и в случае отмены заочного решения и возобновления производства по делу может более чем вдвое превышать общие сроки рассмотрения дела.

В качестве примера можно привести дело, рассмотренное мировым судьей по иску управляющей организации к собственнику жилого помещения о взыскании задолженности по оплате за коммунальные услуги, по результатам рассмотрения которого в пользу истца вынесено заочное решение. Копия решения не была вручена ответчику в порядке, предусмотренном ч. 1 ст. 237 ГПК РФ. О вынесенном заочном решении ответчик узнал спустя год после его вынесения, получив постановление судебного пристава-исполнителя о возбуждении исполнительного производства, что позволило ему в семидневный срок с момента получения копии заочного решения обратиться в суд, вынесший решение, с заявлением о его отмене, которое судом было удовлетворено, и возобновлено производство по данному делу.

В итоге исполнение уже обычного решения по данному делу, первоначально рассмотренному в заочном порядке, для истца затянулось на неопределенный срок.

Изложенное позволяет заключить, что механизм заочного производства выглядит как предварительная стадия по отношению к исковому производству и не соответствует как задачам правосудия - правильному и своевременному рассмотрению и разрешению гражданских дел, так и целям заочного производства - упрощению процесса, ускорению защиты нарушенных или оспариваемых прав.

Еще одним негативным последствием вынесения заочного решения для истца является затягивание срока его принудительного исполнения. Связано это с неопределенностью момента вступления заочного решения в законную силу, на что ранее обращалось внимание в процессуальной литературе <9>.

Ряд авторов отмечает, что возникновение и успешное завершение заочного производства обусловлены обстоятельствами, связанными с поведением ответчика <10>. Такие обстоятельства могут быть обусловлены как объективными, так и субъективными факторами. Например , копия заочного решения не может быть вручена ответчику в силу объективных обстоятельств, вызванных отсутствием ответчика по месту постоянного проживания или месту постоянного пребывания по различным причинам.

К субъективным факторам следует отнести процессуально недобросовестное поведение ответчика, когда последний уклоняется от получения копии заочного решения. При таких обстоятельствах вступление в законную силу заочного решения откладывается на неопределенный срок, что влияет на возможность его реализации в принудительном порядке.

Вместе с тем согласно ст. 2 ГПК РФ основной целью гражданского судопроизводства является защита нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, других лиц. Как верно подчеркивала М.С. Шакарян, правосудие без принудительного исполнения, без реального восстановления права является незаконченным <11>.

Представляется, что такая конструкция правовой нормы, когда реализация процессуальных прав истца поставлена в зависимость от поведения ответчика, не отвечает целям и задачам правосудия, нарушает разумный баланс интересов участников процесса и способствует злоупотреблению правом со стороны ответчика, а в конечном счете приводит к задержке в защите нарушенных прав истца.

В этой связи возникают вопросы: зачем истцу давать согласие на рассмотрение дела в заочном порядке, если сроки заочного рассмотрения дела могут значительно превышать общие сроки, а заочное решение не способно в разумный срок защитить нарушенные права истца?

Полагаем, что указанные проблемы заочного производства связаны с недостаточно четкой дифференциацией условий для рассмотрения дела в случае неявки ответчика в общем и исковом порядке.

Если сравнить ч. 4 ст. 167 ГПК РФ и ст. 233 ГПК РФ, то можно отметить, что условия для рассмотрения дела в общем порядке при неявке ответчика отличаются от условий рассмотрения дела в заочном порядке лишь тем, что для заочного производства необходимо согласие истца.

Исходя из целей заочного производства, представляется, что заочный порядок рассмотрения дела должен выгодно отличаться от общего порядка.

Верно отмечено, что модель организации упрощенных процедур влияет на стимулы заявителя к возбуждению процесса: заявитель может оценивать свои издержки по-разному в случаях, если упрощенное производство - лишь стадия "большого" процесса либо самодостаточный механизм <12>.

С учетом изложенного, можно заключить, что модель заочного производства по ГПК РФ не только не благоприятствует истцу в выборе такой процедуры, но и является для него крайне невыгодной с точки зрения своевременной защиты нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов, т.к., по нашему мнению, цель максимальной защиты прав ответчика преобладает над целью ускоренной и эффективной защиты нарушенных прав истца.

Обоснованно отмечается, что при разработке процессуальных механизмов, направленных на ускорение производства, следует исходить из того, что удобство, быстрота и простота процесса должны иметь второстепенное значение по сравнению с гарантированностью прав его участников и правильностью решений <13>.

С другой стороны, не стоит уходить от другой цели заочного производства - защиты нарушенных прав в упрощенном порядке. Чем меньше времени требуется для защиты нарушенных прав, тем выше показатель эффективности работы третьей ветви власти <14>.

Сроки судопроизводства при рассмотрении дела в заочном порядке могут быть значительно затянуты в связи с установлением процессуальным законом иного порядка исчисления срока для обжалования заочного решения - с момента вручения ответчику копии заочного решения.

Не нашедшие своего разрешения в ГПК РФ в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 353-ФЗ вопросы исчисления срока на обжалование заочного решения и вступления его в законную силу главным образом связаны со сроками судопроизводства по делу.

В силу ч. 1 ст. 6.1 ГПК РФ судопроизводство в судах и исполнение судебного постановления осуществляются в разумные сроки.

Несмотря на то что понятие "разумный срок" не является новым для российской правовой системы, до настоящего времени в российском процессуальном законодательстве отсутствует его определение в правовом аспекте. Является ли срок судопроизводства или срок исполнения судебного акта разумным или нет, должен определять суд в каждом конкретном случае в зависимости от обстоятельств, указанных в ч. 3 ст. 6.1 ГПК РФ <15>.

Согласно ч. 3 ст. 6.1 ГПК РФ при определении разумного срока судебного разбирательства, который включает в себя период со дня поступления искового заявления в суд первой инстанции до дня принятия последнего судебного акта по делу, учитываются такие обстоятельства, как правовая и фактическая сложность дела, поведение участников гражданского процесса, достаточность и эффективность действий суда, общая продолжительность судопроизводства по делу. При этом рассмотрение дела различными инстанциями не может приниматься во внимание в качестве оснований для превышения разумного срока судопроизводства по делу (ч. 4 ст. 6.1 ГПК РФ).

Как показано выше, поведение ответчика оказывает значительное влияние на сроки рассмотрения дела в заочном порядке и исполнения решения, что позволяет прийти к выводу, что в заочном производстве возможно нарушение права на судопроизводство и исполнение заочного решения в разумный срок.

Обобщая изложенное, автор считает, что на современном этапе необходима реформа заочного производства, с тем чтобы оно стало действительно упрощенной и эффективной процедурой, отвечающей целям более быстрой защиты нарушенных или оспариваемых прав.

В целях повышения эффективности заочного производства необходимо, чтобы такие субъективные факторы, как согласие истца и отсутствие просьбы ответчика о рассмотрении дела в его отсутствие, не влияли на выбор процедуры заочного производства.

Условие об отсутствии просьбы о рассмотрении дела в отсутствие ответчика, извещенного о времени и месте судебного заседания и не сообщившего об уважительных причинах неявки, содержится в ч. 4 ст. 167 ГПК. В то же время в силу ч. 5 этой же статьи стороны вправе просить суд о рассмотрении дела в их отсутствие и направлении копий решения суда.

Таким образом, наличие или отсутствие такой просьбы не влияет на выбор процедуры рассмотрения дела, и суд при наличии определенных законом условий вправе рассмотреть дело в общем порядке. Следовательно, условие об отсутствии просьбы ответчика о рассмотрении дела в его отсутствие подлежит исключению из ч. 1 ст. 233 ГПК РФ.

Такое урегулирование заочного производства представляется правильным, поскольку юридически значимым обстоятельством для данной процедуры является отсутствие ответчика и сведений об уважительности его неявки, а не просьбы о рассмотрении дела в его отсутствие.

Кроме того, ответчик согласно ч. 1 ст. 167 ГПК обязан известить суд о причинах неявки и представить доказательства уважительности этих причин. Неисполнение данной обязанности должно влечь для него негативные последствия, а не дополнительные льготы в виде права на подачу заявления об отмене заочного решения вынесшим его судом в упрощенном порядке.

Представляется обоснованным предложение о необходимости введения такого условия для рассмотрения дела в порядке заочного производства, как непредставление ответчиком отзыва на иск <16>.

Так, согласно ст. 238 ГПК РФ в заявлении о пересмотре заочного решения должны быть приведены доказательства, которые смогут повлиять на содержание судебного решения. Значит, представление ответчиком возражений должно препятствовать рассмотрению дела в порядке заочного производства.

Одновременно предлагается в ст. 167 ГПК РФ установить, что дело может быть рассмотрено в отсутствие извещенного ответчика в общем порядке при условии представления им обоснованных возражений на иск.

Дифференциация условий для вынесения обычного и заочного решения по объективным основаниям позволит избежать затягивания процесса на первом этапе заочного производства.

В целях достижения разумного баланса интересов сторон в заочном производстве необходимо отказаться от предоставления ответчику права требовать отмены заочного решения, реализация которого ведет к увеличению общего срока рассмотрения дела.

Предлагаемые изменения позволят минимизировать сроки судопроизводства по делу, снизить риск их увеличения, а в конечном счете повысить эффективность и востребованность процедуры заочного производства для участников процесса.

Ласкина Наталья Викторовна, доцент кафедры правосудия и процессуального права факультета экономики и права ГОУ ВПО "Саратовский государственный социально-экономический университет", кандидат юридических наук.

Степаненко Ольга Викторовна, помощник судьи Фрунзенского районного суда г. Саратова.

Авторами рассматриваются отдельные проблемные вопросы института процессуального правопреемства в гражданском процессе. Критическому анализу как со стороны теории, так и со стороны судебной практики подверглись сроки приостановления производства по делу в случае процессуального правопреемства, основания для прекращения производства по делу, отсутствие прав у ответчика на возобновление производства по делу.

Ключевые слова: процессуальное правопреемство, гражданин-наследодатель, правопреемник, приостановление производства, срок, наследство.

Authors addresses selected issued questions procedure of the succession. Reviewed by both doctrine and jurisprudence have undergone periods of suspension of the proceedings in the case of succession, the grounds for termination of the proceedings, the absence of the defendant at the resumption of the proceedings.

Key words: procedural succession, citizen-the estate-Leaver, successor, discontinuance, term, legacy.

Отдельные аспекты процессуального правопреемства активно обсуждаются учеными и практиками в рамках арбитражного судопроизводства, что в большей мере обусловлено проблемами законодательного регулирования этого правового института в АПК РФ. Институт процессуального правопреемства в гражданском процессе на первый взгляд представляется устоявшимся, доктринально проработанным и достаточно полно урегулированным законодателем. Тем не менее правоприменительная практика судов общей юрисдикции выявляет отдельные недостатки в правовом регулировании процессуального правопреемства в гражданском процессе, о чем и пойдет речь в настоящей статье.

Рассматриваемому правовому институту посвящена ст. 44 ГПК РФ, согласно которой процессуальное правопреемство в гражданском судопроизводстве предполагает переход всех процессуальных прав и обязанностей стороны в спорном или установленном решением суда правоотношении к правопреемнику, в случае ее выбытия из процесса. Иными словами, гражданское процессуальное правопреемство - это замена лица, участвующего в процессе в качестве стороны (правопредшественника), другим лицом (правопреемником), при котором правопреемник продолжает в процессе участие правопредшественника <1>.

Процессуальное правопреемство является важной гарантией прав каждого на судебную защиту, доступ к правосудию, поскольку обеспечивает восстановление нарушенных прав не только правопредшественника, возбудившего производство по делу, но и его правопреемников, а также гарантирует истцу возможность положительного исхода дела и в случае выбытия из процесса ответчика. В исполнительном производстве процессуальное правопреемство рассматривается как одно из гражданско-правовых средств реализации прав граждан и организаций <2>. Кроме того, институт процессуального правопреемства обеспечивает реализацию принципа процессуальной экономии, поскольку позволяет продолжить производство по делу с момента, на котором оно было приостановлено.

Как следует из положений ч. 1 ст. 44 ГПК РФ, основанием гражданского процессуального правопреемства выступает выбытие стороны из спорных материально-правовых отношений, являющихся предметом рассмотрения в суде. Так, в названной норме прямо перечислены некоторые из таких случаев: смерть гражданина, реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга и другие случаи перемены лиц в обязательствах. В качестве примера других случаев в литературе предлагается рассматривать положения ч. 1 ст. 700 ГК РФ, в соответствии с которой ссудодатель вправе произвести отчуждение вещи или передать ее в возмездное пользование третьим лицам. При этом к новому собственнику или пользователю переходят права по ранее заключенному договору безвозмездного пользования, а его права в отношении вещи обременяются правами ссудополучателя <3>.

Правопреемство возможно на любой стадии гражданского судопроизводства, начиная от возбуждения производства по делу и заканчивая исполнением судебного решения. При этом, учитывая процессуальное положение сторон, правопреемник ответчика привлекается к участию в процессе судом, а правопреемник истца или третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, в силу принципа диспозитивности вступает в процесс по собственной инициативе. Именно последний случай и является определенным проблемным моментом в праве о применительной практике судов.

Дело в том, что в случае сингулярного (единичного) правопреемства (перевод долга, уступка требования и другие случаи перемены лиц в обязательствах) при вступлении в процесс правопреемника не требуется приостановление производства по делу. Напротив, согласно абз. 2 ст. 215 ГПК РФ при наступлении обстоятельств, служащих основанием для универсального правопреемства в материальном праве, в силу закона производство по делу подлежит обязательному приостановлению (смерть физического лица, реорганизация юридического лица). В этом случае производство по делу приостанавливается до определения правопреемника лица, участвовавшего в деле. В случае если в процесс привлекается правопреемник ответчика, проблем не возникает. Проблемы не возникают и в случае приостановления производства по делу в связи с реорганизацией юридического лица.

Сложности имеют место в случае вступления в процесс правопреемника истца (третьего лица, заявляющего самостоятельные требования) - гражданина-наследодателя. Основанием возникновения наследственного правопреемства следует признать закон или согласие наследника <4>. Положения ч. 1 ст. 1152 ГК РФ устанавливают, что для приобретения наследства наследник должен его принять. Следовательно, только наследнику принадлежит право принять или не принять наследуемое имущество. Наследник вправе отказаться от наследства в пользу других лиц или без указания лиц, в пользу которых он отказывается от наследственного имущества (ч. 1 ст. 1157 ГК РФ). И даже если наследник вступил в наследство, вовсе не обязательно, что он пожелает вступить в процесс в качестве правопреемника умершего истца-наследодателя.

Для обеспечения своевременного и эффективного правосудия по гражданским делам положения абз. 2 ст. 217 ГПК РФ предусматривают, что приостановленное производство по делу возобновляется с момента определения правопреемника лица, участвующего в деле. Сложности заключаются в том, что законодателем данный момент не конкретизирован определенным сроком, а судебная практика, как правило, ориентируется на шестимесячный срок, установленный гражданским законодательством для юридического принятия наследства.

Однако детальный анализ положений раздела V ГК РФ позволяет сделать вывод, что вступление в наследство не всегда связано с истечением указанного срока, а также допускает не только юридическое принятие наследства, но и фактическое. Фактическое принятие наследства предполагает вступление наследника во владение или в управление наследственным имуществом; принятие им мер по сохранению наследственного имущества, защите его от посягательств или притязаний третьих лиц; его содержанию за собственный счет; оплату за свой счет долгов наследодателя или получение от третьих лиц, причитавшихся наследодателю, денежных средств (ч. 2 ст. 1153 ГК РФ). В этом случае правопреемник может быть определен и до истечения шести месяцев, предположим, через неделю после смерти наследодателя.

Фактическое принятие наследства предполагает и получение от третьих лиц, причитавшихся наследодателю, денежных средств, в частности взыскиваемого долга от ответчика. Следовательно, исходя из положений абз. 2 ст. 215 ГПК РФ, суд обязан приостановить производство по делу как минимум на полгода, до момента юридического принятия правопреемником наследства. При этом ответчик вне процесса уже оплатил долги, а у истца-правопреемника отпали причины для вступления в процесс. Налицо ситуация, когда производство по делу не окончено, но результат его очевиден: прекращение производства по делу в соответствии с абз. 4 ст. 220 ГПК РФ (если правопреемник вступит в процесс и откажется от иска). В то время как суд связан положениями абз. 2 ст. 215 ГПК РФ и не имеет возможности прекратить производство до истечения шестимесячного срока. Ввиду этого целесообразно было бы для разрешения данного вопроса предоставить в этом случае ответчику право инициировать возобновление производства по делу, представляя в суд достаточные доказательства того, что правопреемник истца фактически вступил в наследство, а ответчик уплатил долги.

Если же правопреемник истца, в силу принципа диспозитивности, вообще не пожелает вступить в процесс, а привлечь его к участию в процессе хотя бы для отказа от иска у суда нет полномочий, то в этом случае вопрос вообще остается неразрешенным. Так, производство по делу на основании абз. 2 ст. 215 ГПК РФ возобновляется по истечении шести месяцев, однако правопреемник-истец в процесс не вступает, а положения ст. 220 ГПК РФ не предусматривают такого основания для прекращения производства по делу, как невступление правопреемника истца в процесс.

Такая ситуация создает определенные минусы не только в работе судов, но и является крайне отрицательной по отношению к правам ответчика, правовое положение которого остается неопределенным в течение длительного времени. Противоречит это и принципу процессуальной экономии, для реализации которого, по сути, и создан институт процессуального правопреемства.

Решение данной проблемы видится в законодательном совершенствовании положений ст. 220 ГПК РФ путем закрепления дополнительного основания для прекращения производства по делу: истечение срока для возобновления приостановленного производства по делу (при наличии достаточных доказательств наступления факта правопреемства, извещения правопреемника об имеющемся споре) в связи со смертью гражданина, если спорное правоотношение допускает правопреемство, или реорганизацией юридического лица, которые являются сторонами в деле или третьими лицами с самостоятельными требованиями.

Еще одной проблемой, связанной с моментом определения правопреемника - участника процесса, является ситуация с отказом от наследства. Так, согласно ст. 1157 ГК РФ наследник вправе отказаться от наследства в пользу других лиц или без указания лиц, в пользу которых он отказывается от наследственного имущества в течение срока, установленного для принятия наследства. При этом лица, для которых право наследования возникло только вследствие непринятия наследства другим наследником, могут принять наследство в течение трех месяцев со дня окончания шестимесячного срока, установленного для принятия наследства. Следовательно, анализ положений ст. 1154 ГК РФ позволяет сделать вывод, что максимальный срок для принятия наследства составляет девять месяцев (шесть месяцев для вступления в наследство или отказа от него + три месяца со дня окончания шестимесячного срока, в случае принятия наследства лицами, для которых право наследования возникает только вследствие непринятия наследства другим наследником). На практике, как уже было замечено, суды руководствуются шестимесячным сроком для определения правопреемника. Таким образом, за рамками процессуального правопреемства остаются лица, для которых право наследования возникает только вследствие непринятия наследства другим наследником. Ввиду этого, а также учитывая вышеизложенные предложения о дополнении ст. 220 ГПК РФ еще одним основанием для прекращения производства, представляется необходимым предоставить правопреемникам, выступающим на стороне истцов и третьих лиц с самостоятельными требованиями, право на восстановление пропущенного по уважительным причинам срока на вступление в процесс, что также должно найти отражение в действующем гражданском процессуальном законодательстве.

Думается, что изложенные предложения, если они найдут отклик у законодателя, помогут решить ряд вышеозначенных проблем, возникающих в правоприменительной практике судов общей юрисдикции.

Вопрос, касающийся процессуальных прав сторон, является весьма актуальным, однако он недостаточно освещен в свете нового законодательства. Далее мы рассмотрим две условные группы процессуальных прав, обозначив первую как процессуальные права, связанные с участием в судебном разбирательстве и вторую как распорядительные права сторон.

В данной работе из указанных процессуальных прав будут рассмотрены следующие:

– право знакомится с материалами дела, делать выписки, снимать копии;

– право на своевременное извещение о времени и месте слушания дела;

– право на ознакомление с протоколом судебного заседания и принесения замечаний;

– право знать обо всех судебных постановлениях, выносимых судом при разрешении дела, а также право получать их копии;

– право знать о принадлежащих в соответствии с законом процессуальных правах и обязанностях.

Право на ознакомление с материалами дела является одним из важных для сторон. Реализация данного права позволяет им быть информированным об имеющихся в деле материалах.

В ходе судебного разбирательства происходит представление суду различных доказательств, которые суд приобщает к делу. Отсутствие какой-либо информации у сторон может негативно сказаться на ожидаемом результате, то есть судебном решении. Информированность об имеющихся у суда доказательствах, представленных противной стороной, позволяет представлять иные доказательства, давать оценку имеющимся, решать вопрос о целесообразности вообще своего дальнейшего участия в процессе.

Из права на ознакомление с материалами дела вытекает право на получение дубликатов имеющихся в деле документов путем выписок и снятия копий. Указав на возможные способы дублирования, законодатель не оговорил, что понимать под выпиской и снятием копий. Данное свободное толкование этих понятий дает основание для возникновения как нарушений прав со стороны суда, так и для злоупотребления своими правами со стороны истца и ответчика. Получение копий должно пониматься как любой способ получения дубликатов имеющихся в деле материалов, который позволяет обеспечивать сохранность материалов дела. При этом необходимо отметить, что реализация данных прав должна осуществляться в максимально благоприятных условиях. Какие либо препятствия в данной процедуре со стороны суда, безусловно, недопустимы.

В целях защиты прав и интересов заинтересованных лиц, необходимо более точнее и детальнее изложить часть 1 статьи 35 ГПК РФ. Например возможна следующая редакция: “стороны вправе знакомиться с материалами дела, делать из них выписки, снимать с них копии любыми средствами и способами, позволяющими обеспечить их сохранность”.

Следующим процессуальным правом, посредством реализации которого стороны могут быть информированы о содержании процессуальных документов, составленных и подписанных судом, являются право на ознакомление с протоколом судебного заседания.

Указанное процессуальное право имеет важное значение для сторон. Реализация данного права позволяет контролировать составление такого важного процессуального документа как протокол судебного заседания.

Об огромном значении этого права говориться в постановлении Пленума ВС РФ “О применении норм ГПК РСФСР при рассмотрении дел в суде первой инстанции”. Так отмечается, что “некоторые судьи формально относятся к возложенной на них ГПК обязанности разъяснять участвующим в деле лицам и представителям их процессуальные права, в частности, право знакомиться с протоколом судебного заседания и подавать свои замечания на него в срок, установленный ГПК… ”.

Как мы видим, право на ознакомление с протоколом судебного заседания объективно взаимосвязано с правом на принесение замечаний на протокол судебного заседания. Срок, в течение которого стороны вправе воспользоваться своим правом на принесение замечаний на протокол судебного заседания, в соответствии со статьей 231 ГПК РФ равен пяти дням. Установление такого размера срока вполне обоснованно, он оптимален как в силу как загруженности суда, так и заинтересованных лиц, выступающих в качестве сторон по делу. Замечания на протокол судебного заседания подаются в письменной форме судье, подписавшему протокол, для разрешения. Какова же дальнейшая судьба этих замечаний?

Проанализируем следующий пример.

26.02.2003 г. состоялось судебное заседание по иску Т. к частному предпринимателю Ф. о защите прав потребителей. Ответчик Ф. принес замечания на протокол судебного заседания, изложенные в трех пунктах на одном листе, указывав, что в протоколе судебного заседания не полностью отражены показания свидетелей Г. и С., и кроме того, не полностью отображено выступление в прениях представителя ответчика. Рассмотрев в открытом судебном заседании замечания на протокол судебного заседания, суд посчитал их необоснованными, не отражающими действительного хода судебного разбирательства и не имевшими места в ходе судебного заседания 26.02.2003 г., и определил замечания на протокол судебного заседания отклонить.

Из изложенного видно, что ответчик воспользовался правом на принесение замечаний на протокол судебного заседания, однако они были отклонены судом.

Другой пример.

Решением суда Фрунзенского района города Саратова от 23 июня 2003 года, Д. отказано в удовлетворении иска к ОАО Торговый дом «Центральный» о компенсации морального вреда. После ознакомления с протоколом судебного заседания, истицей были поданы замечания на протокол, с указанием на неправильность его содержания.

Рассмотрев замечания, суд вынес определение, указав, что замечания подлежат частичному отклонению по следующим основаниям. В замечаниях указывается, на отсутствие в пояснениях истицы указания на то, что подозрения в краже высказывались кассиром. Однако данных пояснений Д. не давалось, ей лишь указывалось, что для проверки обоснованности претензий охранника, вызвавшего старшего охранника (так и в иске), она вместе с ними подошли к кассиру, где она показала чек и кассир признала, что забыла снять бирку с товара (абзац 2 замечаний).

Не соответствует действительности, абзац 3 замечаний, в котором указано на признание ответчиком неосведомленности о том, что сотрудники охраны, не являются работками ОАО Торговый центр «Центральный», поскольку ответчиком и заключался договор на предоставление охранных услуг, и он не мог не знать, что заключал такой договор и указанных истицей пояснений не давал.

Так же не соответствует действительности, содержание замечаний в части искажений показаний свидетеля З., которая, не утверждала, что являлась очевидцем происшедшего. Она указала, что поняла что что-то произошло в магазине, но Д. отказалась ей рассказать о происшедшем. Данные показания и отражены в протоколе судебного заседания. Вместе с тем, подлежит принятию замечания, изложенные в абзацах 1 и 4 заявления, в которых указано на то, что после предъявления ответчиком договора на охранные услуги и предложения суда решить вопрос о привлечении в дело охранного агентства, истица отказалась от этого, указав, что настаивает на том, что отвечать перед ней должен ОАО Торговый дом «Центральный».

Руководствуясь ст. 224, 225 и 232 ГПК РФ, суд определил отклонить замечания Д. на протокол судебного заседания, изложенные в абзаца 2, 3 и 5. Удостоверить правильность замечаний, изложенных в абзацах 1 и 4. Приобщить замечания к материалам дела в полном объеме.

Цель предоставленного законом права на принесение замечаний на протокол судебного заседания или отдельного процессуального действия в законе указана нечетко. Стороны, принося замечания, указывают, с чем они не согласны, а суд решает вопрос принять их замечания и внести изменения в протокол или отклонить. В случае отклонения замечания остаются в деле, цель их присутствия неясна. Если на них обратит внимание суд второй инстанции, то почему должно быть принято мнение истца или ответчика, а не суда, отклонившего замечания? На чем основывается суд, соглашаясь или не соглашаясь с принесенными замечаниями? Как может сторона доказать, что изложенное в протоколе судебного заседания не соответствует действительно?

Частично на поставленные вопросы можно ответить обратившись, например, к положениям статьи 155 АПК РФ, в которой указывается, что к замечаниям сторонами могут быть приложены материальные носители проведенной аудио– и (или) видеозаписи судебного заседания.

О возможности самостоятельной фиксации сторонами хода судебного заседания в гражданском судопроизводстве говорится также и в статье 10 ГПК РФ. Так, лица, участвующие в деле, и граждане, присутствующие в открытом судебном заседании, имеют право в письменной форме, а также с помощью средств аудиозаписи фиксировать ход судебного разбирательства. Фотосъемка, видеозапись, трансляция судебного заседания по радио и телевидению допускаются с разрешения суда.

Следует согласиться с высказыванием Т. Ю. Якимовой, что аудиозапись хода судебного заседания будет дополнительно гарантировать правильность содержания протокола судебного заседания, а следовательно, и объективность ведения процесса судьей. Сделанная аудиозапись будет исследоваться судом при рассмотрении поданных лицами, участвующими в деле, замечаний на протокол в соответствии с правилами статей 231–232 ГПК РФ. Параллельное фиксирование техническими средствами, наряду с обязательными письменным фиксированием, позволило бы сделать протокол наиболее объективным процессуальным документом. И как результат поможет исключить необоснованность со стороны суда при рассмотрении замечаний в судебном заседании, а также пресечь принесение замечаний, приводящих к затягиванию разбирательства.

С нашей же стороны, в целях разрешения подобных вопросов, предлагается внести некоторые корректировки в действующее гражданское процессуальное законодательство и указать в одной статье всю процедуру принесения замечаний, что само по себе исключит нарушение прав и законных интересов сторон. Таким образом, статью 231 ГПК РФ следует изложить в следующей редакции:

“Статья 231. Ознакомление и принесение замечаний на протокол

Лица, участвующие в деле, и их представители вправе ознакомиться с протоколом судебного заседания или отдельного процессуального действия и в течение пяти дней со дня его подписания подать замечания в письменной форме, с указанием на допущенные в нем неточности и (или) на его неполноту. Лицо, подающее замечания на протокол, вправе сделать ссылку на доказательства, подтверждающие иное.”

Еще одним важным процессуальным правом является право быть своевременно извещенным о времени и месте судебного заседания. С данным правом связан процесс реализации других процессуальных прав. Так, например, чтобы реализовать право на заключение мирового соглашения стороны должны находиться в зале судебного заседания и участвовать при судебном разбирательстве дела для того, чтобы, например, воспользоваться правом на заключение мирового соглашения и т. п.

Важное значение в обеспечении процессуальных прав лиц, участвующих в деле, по мнению В. Н. Захарова, принадлежит своевременности извещения указанных лиц о времени и месте судебного разбирательства или совершения отдельных процессуальных действий. Последовательная реализация данной процессуальной гарантии обеспечивает непосредственное участие лиц, имеющих юридический интерес к делу, в процессе. А это, в свою очередь, позволяет им реально осуществлять их права, активно влиять на ход судебного разбирательства. Нарушение данной гарантии ведет к серьезному ущемлению законных интересов лиц, участвующих в деле.

С этой точки зрения показателен такой пример.

Ш. обратился в Энгельский городской суд с иском к М. о признании договора купли-продажи квартиры недействительным. В день судебного заседания представитель Ш. К-ва представила заявление об изменении основания иска, в котором просила истребовать имущество, квартиру, из чужого незаконного владения ввиду того, что данная квартира выбыла из владения Ш. помимо его воли. Решением суда исковые требования были удовлетворены. М. в кассационной жалобе просила отменить решение суда по тем основаниям, что она не была надлежащим образом извещена о дне судебного разбирательства и не знала об изменении основания иска. Определением судебной коллегии по гражданским делам Саратовского областного суда решение суда первой инстанции было отменено в связи с нарушением норм процессуального права. Из материалов дела видно, что извещение М. о дне судебного разбирательства не направлялось. Извещение же ее представителя К. не может служить доказательством извещения самой ответчицы, поскольку доказательств сообщения, по правилам ст.115 ГПК РФ, представителем К. своему доверителю М. даты и времени судебного заседания суду не представлено. Кроме того, в день рассмотрения дела представителем истца было заявлено об изменении основания исковых требований, которые не были доведены до сведения М., в связи с чем она была лишена возможности представить свои возражения по измененным требованиям.

Приведем еще пример из судебной практики.

К-х С.В. обратилась к мировому судье с исковым заявлением, в котором просила взыскать с К-х А.А. алименты на содержание их несовершеннолетнего сына – К-х В.А., 5 февраля 2002 г. рождения, находящегося у истицы на иждивении, а также алименты на своё содержание – 1.400 руб. до достижения ребёнком 3-х летнего возраста, ссылаясь на то, что она не работает, а ответчик, проживающий в Ставропольском крае, не оказывает им материальной поддержки.

Судьёй судебного участка № 1 г. Балашова Саратовской области 22.04.2002 г. постановлено изложенное выше решение, вступившее в законную силу. На вынесенное решение ответчиком подана надзорная жалоба.

Определением судьи Саратовского областного суда от 14 июля 2003 г. гражданское дело передано в суд надзорной инстанции для рассмотрения по существу. Проверив материалы дела, обсудив доводы надзорной жалобы, мотивы определения судьи Саратовского областного суда о возбуждении надзорного производства, президиум находит надзорную жалобу К-х А.А., подлежащей удовлетворению.

Суд не известил лиц, участвующих в деле, не направил повестки и копии искового заявления. Из протокола судебного заседания от 22.04.2002 г. видно, что дело судом рассматривалось в отсутствие ответчика. В материалах дела отсутствуют данные, свидетельствующие о направлении копии искового заявления ответчику и о надлежащем его извещении о судебном заседании, имевшем место 22.04.2002 г.

Из имеющегося в деле текста искового заявления и других материалов дела нельзя сделать вывод о том, что данное исковое заявление подавалось в суд с копией.

В надзорной жалобе К-х А.А., утверждая, что он не был извещён о состоявшемся 22.04.2002 г. судебном заседании и узнал о постановленном решении лишь после удержания с него алиментов, считает, что в связи с допущенными судом процессуальными нарушениями он, как ответчик по предъявленному иску, не мог представить в суд доказательства о своём материальном положении, имеющем юридическое значение для правильного разрешения дела.

Учитывая изложенное выше, постановленное решение в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 308 ГПК РСФСР (п. 2 ч. 2 ст. 364 ГПК РФ) подлежит отмене, поскольку дело рассмотрено судом в отсутствие ответчика, не извещенного о времени и месте судебного заседания, что в соответствии с положениями ст. 387 ГПК РФ является существенным нарушением норм процессуального права, влекущим отмену постановленного решения.

На основании изложенного и, руководствуясь ст. ст. 387, 388, 390 ГПК РФ, Президиум Саратовского областного суда определил решение мирового судьи судебного участка № 1 г. Балашова Саратовской области от 22 апреля 2002 г. отменить. Дело направить на новое рассмотрение в тот же судебный участок.

Из приведенных выше примеров видно, что судом не была выполнена обязанность по извещению стороны о времени и месте судебного заседания, что повлекло в последствии отмену судебных решений.

Не соблюдение права истца и ответчика быть извещенным о времени и месте слушания влечет неявку данных лиц, с последующим затягиванием разбирательства дела.

Представленные статистические данные убедительно свидетельствуют о том, что основными причинами отложения рассмотрения гражданских дел является неявка лиц, участвующих в деле, а в большинстве случаев сторон. Это свидетельствует об огромном негативе данного явления.

Присутствовать или не присутствовать, являться или не являться в судебное заседание, право это или обязанность стороны – вопрос дискуссионный, однако анализируя последствия несоблюдения указанных условий, необходимо отметить, что явка в судебное заседание является процессуальной обязанностью сторон, однако исполнить данную обязанность сторона может, если не нарушено ее право быть извещенной о дате и времени судебного заседания.

О важности стоящей проблемы извещения сторон говориться и в разъяснениях Пленума ВС РФ, где отмечается, что имеются факты рассмотрения дел в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле, не извещенных о времени и месте судебного заседания, что является безусловным основанием к отмене решения. Не всегда выясняются причины неявки вызванных в судебное заседание участников процесса. Верховный Суд РФ указывал, что при пересмотре судебных постановлений, неизвещение лиц, участвующих в деле, о времени и месте судебного заседания является существенным нарушением норм процессуального права, в связи с чем решение подлежит отмене. Пленумом ВС РФ отмечалось также, что, приступая к судебному разбирательству, суду надлежит устанавливать, извещены ли неявившиеся лица о времени и месте судебного заседания с соблюдением требований закона о необходимости вручения копии искового заявления ответчику и извещений всем участвующим в деле лицам, представителям в срок, достаточный для своевременной явки в суд и подготовки к делу. Этот срок должен определяться в каждом случае с учетом характера дела, осведомленности участвующих в нем лиц об обстоятельствах дела, а также их возможности подготовиться к судебному разбирательству.

Причина возникновения проблемы ненадлежащего извещения сторон судом видится в недостаточной проработке на законодательном уровне самой процедуры извещения. Зачастую извещение производится по окончании судебного заседания секретарем “под роспись” и считается надлежащим исполнением обязанности судом, однако в большинстве случаев необходимо известить стороны по месту их нахождения. Судебные повестки и извещения направляются по почте.

Состязательные и диспозитивные начала, как отмечает А. Н. Кузбагаров, заметно изменили положение дел по данному вопросу, сместив бремя извещения с суда на заинтересованное лицо, как правило, тяжущегося. Статья 115 ГПК РФ неясно указывает на право суда обязать сторону самостоятельно доставить судебное извещение противоположной стороне. Так, в части 1 статьи 115 ГПК РФ говориться, что судья может поручить лицу доставить судебные извещения, а в части 2 той же статьи отмечается, что судья с согласия лица, участвующего в деле, может выдать на руки повестку для дальнейшего извещения. Возникает вопрос: что за лицо указано в ч.1 статьи 115 ГПК РФ, которое суд может обязать доставлять судебные извещения? Относительно же того, вправе ли суд обязывать истца или ответчика извещать противоположную сторону, следует ответить отрицательно. Только по своей инициативе сторона может взять на себя обязательство по извещению.

В качестве одного из варианта разрешения проблемы надлежащего извещения можно предложить введение отдельной службы при судах, или, как предлагает, В. Г. Гусев “штатной единицы курьера и закрепление ее за каждым судьей, рассматривающим гражданские дела”. Данное обстоятельство, как видится, позволит суду качественно выполнять возложенную на него обязанность извещать лиц, участвующих в деле, о дне и времени судебного разбирательства.

Нельзя обойти вниманием и такое процессуальное право сторон как право знать о своих процессуальных правах и обязанностях. Как отмечает Г. А. Жилин, серьезным недостатком судебной практики является то обстоятельство, что разъяснение процессуальных прав и обязанностей производится иногда формально и непонятно. По-видимому, в связи с этим Пленум ВС РФ возлагает на суды, рассматривающие гражданские дела, обязанность разъяснять сторонам о наличии и содержании последних.

Так, в п.4 постановления Пленума ВС РФ “О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству” отмечается, что, поскольку лица, участвующие в деле, пользуются процессуальными правами и несут обязанности не только при рассмотрении дела, но и при его подготовке к судебному разбирательству, судье с целью обеспечения наиболее полного, всестороннего и объективного исследования дела следует разъяснять участникам процесса их права и обязанности, предусмотренные ГПК.

Также в п.12 постановления Пленума ВС РФ “О применении норм ГПК РСФСР при рассмотрении дел в суде первой инстанции” указано, что председательствующий обязан разъяснить участвующим в деле лицам и представителям их процессуальные права и обязанности.

Разъяснение сторонам их процессуальных прав и обязанностей необходимо по той причине, что большинство обращающихся в суд заинтересованных лиц зачастую не знают о существовании той или иной обязанности или процессуального права. Данное обстоятельство происходит зачастую по причине правовой безграмотности граждан, а также из-за их неумения просто обнаружить в кодексе то или иное положение.

Существуют различные пути решения данной проблемы. Один из вариантов, который в настоящее время предлагает статья 150 ГПК РФ и Верховный суд, – это возложение на судей обязанностей по разъяснению положений закона. Суду необходимо, как отмечает Г. Л. Жилин, во всех случаях выяснять, понятны ли участникам рассмотрения дела их права и обязанности, и при необходимости разъяснять их более доступно с учетом образования, возраста и других особенностей личности того или иного субъекта.

Подобные разъяснения способствуют эффективной реализации конституционного права на судебную защиту. Дополнительно к разъяснениям суда необходимо добавить четкое и конкретное закрепление в ГПК РФ процессуальных прав и обязанностей.

Вторую группу прав, именуемую как “права, связанные с участием в процессе”, составляют права, предоставляющие сторонам возможность участвовать в процессе рассмотрения дела, но не являющиеся распорядительными. К таким правам относятся: право вести свои дела лично или через представителей; право на отвод; право заявлять ходатайства и делать заявления; право представлять доказательства, участвовать в исследовании доказательств, давать устные и письменные объяснения суду, приводить свои доводы и соображения по всем возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам, возражать против ходатайств, доводов и соображений других лиц, участвующих в деле; право на получение возмещения с противоположной стороны всех понесенных по делу судебных расходов и на взыскание компенсации за упущенное время; право на подачу частной жалобы.

Одним из важных процессуальных прав сторон в гражданском cсудопроизводстве является право вести свои дела лично или через представителя. Никто не может запретить истцу или ответчику участвовать в производстве по делу лично либо прибегнуть к помощи представителя.

В п. 13 постановления Пленума ВС РФ “О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству” указывается, что судья в ходе подготовки разъясняет лицам, участвующим в деле, их право вести дело через представителя, разъясняет порядок оформления полномочий представителей, а если такие полномочия оформлены, проверяет их объем. При этом он имеет в виду, что право на совершение представителем действий, предусмотренных ГПК (передачу дела в третейский суд, полного или частичного отказа от исковых требований, признания иска, изменения предмета иска, заключения мирового соглашения, передачу полномочий другому лицу (передоверие), обжалования решения суда, предъявления исполнительного листа ко взысканию, получения присужденного имущества и денег), должно быть специально оговорено в доверенности, поскольку это связано с распоряжением материальными и процессуальными правами доверителя.

Право заявлять ходатайства и делать заявления, а также возражать против ходатайств, доводов и соображений других лиц, участвующих в деле, иными словами, право на обращение к суду с чем-либо закрепляется как право сторон обратиться к суду с ходатайством, заявлением и возражением. Сторонам в ходе производства по делу предоставлено право заявлять ходатайства, однако в законе не указывается, что следует понимать под этим процессуальным правом. Анализ содержания закона позволяет не согласиться с мнением, что ГПК не содержит различий между ходатайствами и заявлениями, связанными с разбирательством дела, различия можно заметить, рассматривая цели указанных понятий.

По мнению Г. Л. Молевой, ходатайства есть форма, в которую стороны облекают свои процессуальные возражения. Предметом ходатайств является указание на отсутствие условий, без которых невозможно разрешение конкретного дела. Они не касаются предмета иска, а направлены на отклонение процесса из-за отсутствия условий возникновения процессуального правоотношения. Ходатайство, утверждает Н. А. Рассахатская, это обращение в суд с просьбой совершить какое-либо действие. Частично соглашаясь с указанными мнением следует сказать, что исходя из общего смысла ГПК РФ, ходатайством является адресованное суду просьба, о совершении определенных процессуальных действий или принятии решений.

В отличие от ходатайства, содержанием заявления является сообщение суду о чем-либо, без просьбы о свершении каких либо процессуальных действий. Право делать заявления сводится к информатизации суда о каких – либо обстоятельствах связанных с рассматриваемым делом.

Анализируя процессуальное законодательство, можно выделить два вида ходатайств: ходатайства, препятствующие дальнейшему рассмотрению дела и ходатайства, не препятствующие дальнейшему рассмотрению дела.

В законодательстве относительно права на заявление ходатайств существует следующее упоминание. Так, например, в соответствии со статьей 186 ГПК РФ, стороны вправе делать заявление о том, что имеющееся доказательство в деле является подложным. Статья 64 ГПК РФ закрепляет право сторон обращаться в суд с просьбой об обеспечении доказательств, если имеются основания опасаться, что представление необходимых для них доказательств окажется впоследствии невозможным или затруднительным. В соответствии со статьей 139 ГПК РФ по заявлению сторон суд может принять меры по обеспечению иска. Обеспечение иска допускается, если неприятие мер по обеспечению иска может затруднить или сделать невозможным исполнение решения суда.

При исследовании положений законодательства возможно возникновение вопроса о том, чем руководствовался законодатель, обозначая то или иное право – правом на заявление ходатайства или правом делать заявление. Поэтому необходимо внести некоторые изменения в содержание статьи 216 ГПК РФ, где указывается, что лица, участвующие в деле, могут делать заявления, а суду предоставлено право решать вопрос о приостановлении производства по делу. Однако несмотря на содержание закона, практика идет иным путем.

Следует обратиться к примерам.

Так, Л. обратилась к УПФ в Октябрьском районе о признании незаконным отказа произвести перерасчет пенсии. 03.10.2003 г. дело приостановлено по ходатайству ответчика до выписки истца из больницы. Все это время Л. находилась на амбулаторном лечении, что подтверждают находящиеся в деле ответы на запросы из поликлиники, а также предоставленные истицей листы нетрудоспособности.

Другой пример.

К. обратилась с иском к К. и другим о признании права собственности. Ответчиком было заявлено ходатайство о приостановлении производства по делу в связи с назначением по делу судебно-почерковедческой экспертизы для установления авторства подписи в расписке, представленной ответчиками, о подложности которой заявлено истицей, в связи с этим 21.01.2004 производство по делу было приостановлено.

Анализ вышеприведенных примеров из судебной практики позволяет сделать вывод, что сторонами заявляются ходатайства и суд их принимает и рассматривает. В данном случае имеет место реализация права заявлять ходатайство о приостановлении производства по делу в связи с чем и обозначать его заявлением неверно.

В качестве примера необходимо рассмотреть право ходатайствовать перед судом об обеспечении иска. Обеспечение иска – это принятие судом мер, которые гарантируют возможность реализации исковых требований в случае удовлетворения иска.

Оно является одной из важных гарантий защиты прав граждан и юридических лиц, предусмотренных как гражданским процессуальным, так и арбитражно-процессуальным законодательством.

Как отмечает Г. Л. Осокина, институт обеспечения иска способствует обеспечению реальной защиты в будущем, а не только защиты на бумаге в виде решения об удовлетворении иска. Поэтому, когда суд принимает меры по обеспечению иска, он фактически обеспечивает решение суда.

И. М. Зайцев определял обеспечение иска как гарантию исполнения будущего судебного решения по делу. Н. И. Авдеенко также полагает, что меры обеспечения принимаются в целях гарантии исполнения возможного решения суда.

Принятие мер по обеспечению исполнения будущего судебного постановления связано, прежде всего, с недобросовестностью того или иного лица, которое может совершить определенные действия, касающиеся предмета спора, в результате чего исполнить будущее судебное постановление будет невозможно. Тем не менее, обращение лиц, участвующих в деле, с заявлением в суд о принятии мер обеспечения является правом, а не обязанностью (п. 1 ст. 139 ГПК РФ). Лицо, заинтересованное в наступлении для него ожидаемых правовых последствий, например, сохранения спорного имущества до разрешения спора, решает само, заявлять ему ходатайство о наложении ареста на это имущество или нет.

В соответствии со статьей 139 ГПК РФ принятие мер по обеспечению иска допускается только по заявлению лиц, участвующих в деле. По инициативе суда обеспечение иска не допускается.

Так, Д. обратился с иском к М. о расторжении договора купли-продажи дома, расположенного по адресу: г. Саратов, 8-й Новоузенский проезд, дом 8 и взыскании задатка в двойном размере и иных платежей, внесенных по предварительному договору в общей сумме 227 000 рублей.

Одновременно с исковым, истцом подано заявление о принятии мер по обеспечению иска в виде наложения запрета на отчуждение ответчиком указанного домовладения.

Изучив материалы, суд полагает, что заявление подлежит удовлетворению по следующим основаниям. Согласно ст. 141 ГПК РФ заявление об обеспечении иска рассматривается в день его поступления в суд без извещения ответчика, других лиц, участвующих в деле. В соответствии со ст. 139 названного Кодекса по заявлению лиц, участвующих в деле, судья может принять меры по обеспечению иска, если непринятие мер по обеспечению иска может затруднить или сделать невозможным исполнение решения суда.

Поскольку сумма исковых требований является значительной, отчуждение ответчиком домовладения затруднит исполнение решения суда в случае удовлетворения требований истца о взыскании задатка.

Руководствуясь статьями 139, 140 ч.1 п. 2, 224 и 225 ГПК РФ, суд определил по делу по иску Д. к М. о расторжении договора купли-продажи дома, расположенного по адресу: г. Саратов, 8-й Новоузенский проезд, дом 8 и взыскании задатка в двойном размере и иных платежей, внесенных по предварительному договору, принять меры по обеспечению иска запретив М. продажу или отчуждение указанного домовладения иным способом. Запретить Главному управлению Федеральной регистрационной службы по Саратовской области производить регистрацию сделок по отчуждению домовладения принадлежащего М. расположенного по адресу: г. Саратов, 8-й Новоузенский проезд, дом 8.

Приведем другой пример, где сторона обратилась с заявлением об отмене мер по обеспечению иска.

К. и П. обратились с иском к В. и ООО "Салон парикмахерская «Мечта» о признании сделки недействительным договора купли-продажи нежилого помещения, расположенного по адресу: г. Саратов, ул. Вавилова, дом 35/39, применения последствий недействительности сделки и прекращения зарегистрированного права собственности на указанное помещение за В.

В. обратился с иском к ООО "Салон парикмахерская «Мечта» об истребовании имущества из чужого незаконного владения нежилого помещения, расположенного по адресу: г. Саратов, ул. Вавилова, дом 35/39.

Иски были соединены в одно производства для совместного рассмотрения.

В. обратился с заявлением об отмене мер по обеспечению иска К. и П.

Заслушав мнение лиц, участвующих в деле, из числа явившихся в судебное заседание суд приходит к следующему. В соответствии с ч. 1 ст. 144 ГПК РФ обеспечение иска может быть отменено тем же судом по заявлению ответчика либо по инициативе суда. Как видно из дела, определением судьи Фрунзенского районного суда г. Саратова от 27 января 2005 года были приняты меры по обеспечению иска К. и П. в виде наложения ареста на встроено-пристроенное нежилые помещения, общей площадью 15,4 и 293,1 кв.м. на первом этаже девятиэтажного жилого дома, литер АА1, расположенных по адресу: г. Саратов, ул. Вавилова, дом 35/39 (запретить совершение гражданско-правовых сделок).

В обоснование заявления В. ссылается на затягивание истцами рассмотрения их требований, невозможности использования им как собственником использовать помещение в коммерческих целях, распоряжаться им и производить ремонт.

Данные обстоятельства не могут быть положены в основу отмены мер по обеспечению иска, поскольку предметом спора является законность продажи нежилого помещения В., а значит, запрещение ответчику распоряжаться помещением имеет целью исполнение решения суда в случае удовлетворения иска.

Кроме того, в случае отказа К. и П. в иске в силу ст. 146 ГПК РФ ответчик в праве предъявить к ним иск о возмещении убытков, причиненных ему мерами по обеспечению иска, принятыми по просьбе истцов.

Руководствуясь ст. 128, 224 и 225 ГПК РФ судья определил В. отказать в удовлетворении заявления об отмене мер по обеспечению иска в виде наложения ареста на встроено-пристроенное нежилые помещения, общей площадью 15,4 и 293,1 кв.м. на первом этаже девятиэтажного жилого дома, литер АА1, расположенных по адресу: г. Саратов, ул. Вавилова, дом 35/39 (запретить совершение гражданско-правовых сделок), принятыми определением судьи Фрунзенского районного суда г. Саратова от 27 января 2005 года.

С правом на обращение с заявлением об обеспечении иска граничит право противоположной стороны на возмещение убытков, причиненных принятием мер по обеспечению исполнения будущего судебного постановления в порядке статьи 146 ГПК РФ. Но, Н. Н. Ткачева отмечает, что действующее положение данной статьи является не совсем удачным, так как нормы этой статьи ущемляют права ответчика. А именно, в случае, если ходатайство о принятии мер обеспечения поступит не от истца, а от третьего лица, ответчик в силу названной статьи не сможет заявить ходатайство об обеспечении возможных для него убытков, а также обратиться впоследствии в суд с иском о защите своих имущественных интересов в случае отказа истцу в иске.

Далее следует обратить внимание на права, которые предоставлены сторонам для исполнения обязанности по доказыванию. Отстаивая позицию, что доказывание есть обязанность сторон, следует указать, каким образом данная обязанность исполняется. Исполнение обязанности по доказыванию возможно путем реализации права на представление доказательств, участие в исследовании доказательств, дачу устных и письменных объяснений суду, изложение своих доводов и соображений по всем возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам.

Данные права предоставлены сторонам для того, чтобы исполнять главную процессуальную обязанность, закрепленную законом, – обязанность по доказыванию. Как пишет М. К. Треушников, сторона, представляя доказательства, реализует свое право на доказывание и одновременно исполняет обязанность по доказыванию, поскольку каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений.

Однако недобросовестное пользование данными правами может привести к затягиванию процесса. Так, например, отложение разбирательства дела, вследствие необходимости истребования дополнительных доказательств выделяется в качестве одной из причин рассмотрения гражданских дел с нарушением процессуальных сроков.

При сравнительном анализе норм ГПК РФ и АПК РФ, регулирующих процесс предоставления доказательств, можно заметить некоторые отличия. Так, в статье 41 АПК РФ закрепляется право задавать вопросы другим участникам арбитражного процесса, в статье 35 ГПК РФ оно именуется как право задавать вопросы другим лицам, участвующим в деле, свидетелям, экспертам и специалистам.

Одним из прав, позволяющим получить компенсацию за необоснованные затраты, связанные с судебным процессом, является право на получение возмещения с противоположной стороны всех судебных расходов, понесенных по делу и на взыскание компенсации за потерянное время.

Касаясь проблемы распределения судебных расходов, на вопрос о том, подлежит ли применению норма статьи 101 ГПК РФ о порядке распределения судебных расходов при отказе от иска и заключении мирового соглашения при рассмотрении гражданских дел, возникающих из публичных правоотношений, например, при оспаривании нормативного правового акта, Верховный суд РФ дает разъяснения. Так как указанная статья находится в разделе “Общие положения” ГПК РФ, в которой содержатся нормы с общим уровнем действия, применяемые при рассмотрении и разрешении гражданских дел во всех видах судопроизводства, и, как правило, на всех стадиях процесса, то она должна применяться и при рассмотрении дел, возникающих из публичных правоотношений, в том числе, при оспаривании нормативных правовых актов. С данным положением следует согласиться, так как право на отказ от иска и право на заключение мирового соглашения принадлежит только сторонам и их реализация возможна только в исковом производстве, аналогию проводить в данном случае нельзя, ибо как не существует распорядительных прав у лиц, участвующих в публичных правоотношениях.

В одном из своих определений Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ указывает, что истец, заявляющий требование о взыскании в его пользу вознаграждения за фактическую потерю времени в порядке, предусмотренном статьей 99 ГПК РФ, должен представить доказательства, которые свидетельствовали бы о недобросовестности ответчика в заявлении спора против иска либо о его систематическом противодействии правильному и быстрому рассмотрению и разрешению дела.

Также следует отметить такое процессуальное право сторон как право на предъявление встречного иска. Данным правом пользуются ответчики по делу, так как встречный иск предъявляется для зачета первоначальных требований и является одним из средств защиты от первоначального иска.

В соответствии со статьей 137 ГПК ответчик вправе до принятия судом решения предъявить к истцу встречный иск для совместного рассмотрения его с первоначальным иском. Предъявление встречного искового заявления является одним из эффективных средств защиты законных прав и интересов ответчиков. По справедливому замечанию И. М. Пятилетова, встречный иск по своему юридическому значению равнозначен первоначальному, носит самостоятельный характер и рассматривается судом по всем правилам судопроизводства. Предоставленная законом ответчику возможность предъявить в необходимых случаях встречный иск создает ему целый ряд преимуществ, которые обеспечивают наиболее удобную и своевременную защиту его прав и интересов как равноправной стороны в гражданском процессе.

В свою очередь М. А. Гурвич отмечал, что в силу процессуального равноправия спорящих сторон праву истца на предъявление иска соответствует право ответчика на привлечение его в процесс, право на ответ по иску. Неправильно было бы рассматривать привлечение ответчика только как пассивное правовое положение. Привлечение (вступление) ответчика в процесс покоится на праве на правосудие, однородном с процессуальным положением истца.

Приведем пример из судебной практики.

ООО «Ричли» обратилось с иском к Т., Г. и Г. о применении последствий недействительности договора дарения квартиры № 2, расположенной по адресу: город Саратов, проспект Кирова, дом 9 и переводе прав покупателя на истца.

В судебном заседании представитель ответчика Т., действуя в пределах полномочий предоставленных ему доверенностью, заявил ходатайство о принятии встречного иска о применении последствий ничтожности сделки купли-продажи комнаты № 2 «Д» в названном доме. Представитель истца возражает против принятия встречного иска.

Исследовав материалы дела, заслушав мнением сторон, суд приходит к следующему. Как видно из материалов дела, основанием для предъявления иска ООО «Ричли» является наличие у нее в собственности кв. № 2 «Д», на чем и основано право требования перевода прав покупателя на истца. При таких обстоятельствах, удовлетворение иска Т. исключит возможность удовлетворения первоначальных требований, поскольку ООО «Ричли» не будет являться участником общей долевой собственности в доме 9 по проспекту Кирова, а значит, утратит право требования перевода на общество прав по оспариваемой им сделке. Между тем, в соответствии со ст. 138 ГПК РФ, названное обстоятельство и является одним из условий принятия встречного иска. Более того, названная норма допускает принятие встречного иска не только в случае если он направлен к зачету первоначального требования либо исключает полностью или в части удовлетворение первоначального иска, но и при наличии взаимной связи между ними.

Довод представителя истца о том, что Т. не вправе предъявлять иск о применении последствий ничтожности сделки купли-продажи комнаты № 2 «Д», поскольку эта сделка является оспоримой, является несостоятельным. Согласно ч. 1 ст. 3 ГПК РФ, заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных прав, свобод или законных интересов. В соответствии с ч. 1 ст. 39 ГПК РФ, истец вправе изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований либо отказаться от иска.

Из анализа приведенных норм следует, что право определять способ защиты, в данном случае основание иска, принадлежит истцу, а не ответчику.

Между тем по встречному иску ООО «Ричли» выступает ответчиком, а значит оно не вправе определять основания иска. Кроме того, представителем ООО «Ричли» предложено при разрешении вопроса о возможности принятия встречного иска учитывать, что сделка купли-продажи является оспоримой. Однако при этом не учитывается, что вопрос об обоснованности иска, то есть правильности заявленного основания может повлечь отказ в удовлетворении иска, но не его принятии.

Руководствуясь ст. 138, 149, 150, 166, 223 и 224 ГПК РФ, суд определил ходатайство представителя Т. о принятии встречного иска о применении последствий ничтожности сделки купли-продажи комнаты № 2 «Д» в названном доме удовлетворить.

Встречный иск выступает как право требования к истцу, которое по содержанию можно противопоставить заявленному иску, и это требование реализуется как способ защиты, но в некоторых случаях исковое требование ответчика носит вполне самостоятельный характер. Так, в п.11 Постановления Пленума ВС РФ “О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака” указывается, что одновременно с иском о расторжении брака может быть рассмотрено и требование о признании брачного договора недействительным полностью или в части, поскольку такие требования связаны между собой. Суд вправе в этом же производстве рассмотреть и встречный иск ответчика о признании брака недействительным.

Целью использования права на предъявление встречного иска является “полностью или в части парализовать требования истца и выполнить свою роль, как средство защиты против первоначального иска”. Использование данного процессуального права позволяет не только защищать интересы ответчика, но и интересы правосудия от необоснованных обращений.

Анализ общих процессуальных прав сторон в гражданском и арбитражном судопроизводствах позволяет выделять и некоторые специфические отличия в содержании объема общих прав.

Сравнивая статью 41 АПК РФ со статьей 33 АПК 1995 года, следует отметить, что в новом АПК права сторон расширены. Новыми правами являются следующие: право знакомиться с доказательствами, представленными другими лицами, участвующими в деле, до начала судебного разбирательства; право на участие в исследовании доказательств; право знакомиться с ходатайствами, заявленными другими лицами, знать о жалобах, поданных другими лицами, участвующими в деле, знать о принятых по данному делу судебных актах и получать копии судебных актов, принимаемых в виде отдельного документа; пользоваться другими процессуальными правами, представленными им не только АПК РФ, но и другими федеральными законами.

Как отмечает Р. Ф. Каллистратова, “в настоящее время ВАС РФ изучает массив федерального законодательства с целью выявления перечня прав, о которых говорят другие федеральные законы. Примером подобного рода актов может быть статья 30 ФЗ “Об исполнительном производстве”, озаглавленная “Права и обязанности сторон”.

Отсутствие закрепления в конкретной статье закона тех или иных прав законодатель оправдывает наличием формулировки в виде “пользоваться другими процессуальными правами, предоставленными им настоящим Кодексом”. Одним из пробелов, допущенных законодателем, является отсутствие закрепления в одной статье закона указания на все права, которыми есть возможность пользоваться. Так, например, отсутствует упоминание о праве участия на родном языке. В частности Пленум ВС РФ отмечает, что в ч. 2 ст. 26 Конституции Российской Федерации закреплено право каждого на пользование родным языком. В силу указанной конституционной нормы суд по ходатайству участвующих в деле лиц обязан обеспечить им право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства и выступать в суде на родном языке.

На основании анализа вышеизложенных статей, возможно сделать вывод о том, что круг прав у сторон в арбитражном судопроизводстве шире, чем в гражданском.

Необходимо разрешить проблему закрепления общих прав сторон в ГПК РФ и АПК РФ. Анализируя существующие нормы отмечаем, что общие права закрепляются как в отдельной статье, так и разбросаны по всему кодексу. Наличие пробелов в законе вызывает определенные трудности с реализацией некоторых прав в связи с тем, что суд зачастую, разъясняя права, содержащиеся в статье 35 ГПК РФ, не останавливается на правах, содержащихся в других статьях. Как видно позиция законодателя такова, что достаточно трудно закрепить все права в одной статье и целесообразно указывать их при различных действиях. Частично следует с этим согласиться, отметив следующее. Необходимо достаточно четко закрепить в одной статье базовые права, то есть те права, которыми стороны пользуются в любой ситуации, а в каждой стадии разбирательства дела, при каждом действии корреспондировать суду обязанность разъяснения особенностей каждого общего права.

Следует также привести в соответствие с вышепредложенной базовой статьей все статьи, содержащие общие права, чтобы не допускать появления терминов, подменяющих термины, означающие права, как, например, в ситуации с правом заявлять ходатайство или делать заявление о приостановлении производства по делу.

После рассмотрения общих субъективных процессуальных прав сторон в гражданском судопроизводстве, необходимо остановиться на второй группе процессуальных прав, которыми законодатель наделил истца и ответчика при рассмотрении и разрешении конкретного дела.

Как ранее отмечалось, вторую группу процессуальных прав сторон составляют распорядительные процессуальные права. К ним относятся следующие: право изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований, право отказаться от иска, право признать иск, право на заключение мирового соглашения. Пользуясь данными правами, стороны влияют как на ход рассмотрения спора судом (процессуальная сторона), так и разрешают вопрос относительно приобретения или отчуждения какого – либо материального блага (материальная сторона).

В соответствии со статьей 173 ГПК РФ заявление об изменении основания или предмета иска, увеличения или уменьшения размера исковых требований или отказа от иска, признания иска, заключения мирового соглашения, подачи встречного иска заносится в протокол судебного заседания и подписывается сторонами. В случае если отказ от иска, признание иска или мировое соглашение сторон выражены в адресованных суду заявлениях в письменной форме, эти заявления приобщаются к делу, на что указывается в протоколе судебного заседания. Таким образом, законодатель предусматривает письменную и письменно-устную форму закрепления распоряжения диспозитивными правами. На наш взгляд, необходимо законодательно предусмотреть только письменную форму заявления о распоряжении тем или иным правом, так как это позволит зафиксировать волеизъявления стороны в его собственном заявлении, собственноручно подписанном и приобщенном к материалам дела, с обязательным фиксированием в протоколе о состоявшемся волеизъявлении. Данное нововведение позволит избежать ошибок и сомнений в процессуальном закреплении данного распоряжения, исключит возможное заблуждение в правильности совершения тех или иных действий.

В соответствии со статьей 39 ГПК РФ истцу принадлежит право на изменение иска. Как такового, самого по себе, права на изменение иска в чистом виде не существует, изменение иска возможно осуществить путем изменения предмета или основания иска, а также увеличения или уменьшения размера исковых требований.

К процессу трансформации иска можно подходить с разных сторон. Можно говорить, что изменение иска есть действие, приводящее к существенному, качественному преобразованию его элементов, а возможно отмечать, что, напротив, изменение качеств элементов ведет к трансформации самого иска.

Изменить основание или предмет иска возможно в форме замены или уточнения. Так, выделяя право на уточнение элементов иска наряду с правом на изменение, Р. К. Мухамедшин отмечал, что элементы иска могут быть не только изменены, но также дополнены и уточнены.

Г. Л. Осокина считает, что уточнение есть форма изменения иска, а уточнение основания иска есть дополнение его другими фактами (увеличение) либо, наоборот, исключение из основания иска некоторых фактов из числа первоначально указанных истцом как не имеющих юридического значения для данного дела (уменьшение). Под уточнением иска предлагается понимать модификации, носящие незначительный, несущественный характер для иска в целом.

Используемый процессуальным законодательством термин “изменение” элементов иска на практике не является достаточным для обозначения всех возможных преобразований иска, которые могут иметь место в процессе рассмотрения иска. В качестве примера приведем формулировку Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ: “… в последующем истец уточнил свои требования…”. Об этом свидетельствуют и другие примеры из судебной практики.

В данной работе отдельно не будет рассматриваться проблема определения понятия иска, однако мы отметим, что иск – это сложное правовое явление, заключающее в себе как процессуальные, так и материальные аспекты.

В научной литературе существует несколько точек зрения относительно понятия основание иска. В соответствии с первой точкой зрения, под основанием иска понимается совокупность юридических фактов и норм права, в соответствии с которыми суд устанавливает наличие у истца права на полное или частичное удовлетворение его требований. Согласно другой точке зрения основание иска – это фактические данные, с которыми истец связывает свое материально-правовое требование к ответчику или факты, из наличия или отсутствия которых делается вывод о наличии правоотношений. Также имеется мнение, что основание иска это те обстоятельства, на которых истец основывает свое требование.

Являясь сторонником второй точкой зрения, Н. Б. Зейдер отмечал, что основание иска то, из чего истец выводит свои исковые требования, то есть фактические обстоятельства, которые должны быть юридически значимыми. Или, как указывает Е. В. Рябова, факты, приведенные истцом как юридические для обоснования его требования в процессе, которые суд обязан проверить наряду с другими обстоятельствами, необходимыми для выяснения действительных прав и взаимоотношений сторон и вынесения законного обоснованного решения.

В свою очередь А. А. Добровольский указывал, что основание иска должно быть не только фактическим, но также и правовым. Именно правовое основание позволяет разрешать вопросы подведомственности того или иного гражданского дела суду. Оно играет важную роль при подготовке и разбирательстве дела. Истец, предъявляя иск, должен указать конкретное правоотношение между ним и ответчиком, из которого возник спор. Поэтому основанием иска являются конкретное субъективное материальное право истца и определенные юридические факты, подтверждающие субъективное право и основательность требования истца.

С указанным мнением А. А. Добровольского соглашался А. Ф. Клейнман и, в свою очередь, отмечал, что в основании иска истец должен указать фактические обстоятельства дела, имеющие значение для его правильного разрешения, следовательно, эти обстоятельства должны быть правовыми, то есть такими, с наличием или отсутствием которых норма права связывает возникновение, изменение, прекращение правоотношений или препятствие их возникновению. Указание же на юридические факты есть тем самым указание на конкретное правоотношение, из которого возник спор.

Вышеизложенные точки зрения на понятие основания иска дают возможность определиться с понятием права на изменение основания иска. Так, не совсем полным следует признать утверждение, что изменение основания иска есть замена одних фактов, обеспечивающих защиту заявленных требований, другими. И согласиться с позицией, в соответствии с которой под изменением основания иска следует понимать полную замену фактов, легших в основу первоначального иска, новыми фактами, а также указание дополнительных фактов или исключение части фактов из числа ранее указанных. Изменение основания иска сохраняет его предмет, то есть истец по-прежнему преследует ранее заявленный интерес.

Итак, право на изменение основания иска – это возможность как полной замены обстоятельств, то есть ссылки на новые обстоятельства, а именно юридические факты и нормы права, иные, чем изложенные в исковом заявлении, так и указание дополнительных обстоятельств или исключение части обстоятельств из числа ранее указанных.

Следующей формой права истца на изменение иска является право на изменение предмета иска .

Однозначной точки зрения относительно права на изменение предмета иска в научной литературе не существует.

Так под изменением предмета иска предлагается понимать: во-первых, отказ от отдельных прав или добавление новых прав, нуждающихся в защите, во-вторых, изменение первоначального требования другим, в-третьих, замена истцом указанного им материально – правового требования иным, основанием которого остаются первоначально заявленные фактические обстоятельства.

Беря за основу позицию, что предмет иска есть то субъективное право в отношении чего должно последовать судебное решение, право на изменение предмета иска следует определять как возможность изменения субъективного права, в отношении которого выноситься судебное решение.

Как правило, каждое правоотношение охраняет определенный интерес, который может удовлетворяться различными способами, различными требованиями, вытекающими из этого правоотношения. Так, интерес покупателя в применении санкции при нарушении договора продавцом может удовлетворяться одним из указанных в законе (ст. 503 ГПК) требований: а) заменой вещи, б) уменьшением покупной цены; в) устранением недостатков или возмещением расходов на их устранение; г) расторжение договора с возмещением убытков. Все эти требования возникают из одного и того же основания и могут заменяться одно другим по выбору истца. В данном случае изменяется предмет иска при сохранении его основания.

Еще одной формой изменения иска является увеличение или уменьшение размера исковых требований . Истцу предоставляется право увеличить или уменьшить размер исковых требований, однако данное действие нельзя рассматривать как изменение предмета иска, поскольку речь идет только об уточнении размера исковых требований. Изменение размера исковых требований следует понимать как изменение количественной стороны требования, например, размера денежных средств или количество имущества.

По мнению А. А. Добровольского, полномочия на увеличение или уменьшение размера исковых требований представляет собой уточнение объема требований.

Например, Х. обратилась в суд с иском к Ю. о возмещении материального ущерба, причиненного затоплением квартиры. В результате этого ей был причинен материальный ущерб на сумму 3761 руб. 64 коп. (согласно сметы строительной организации), который истец просит взыскать с ответчика. В судебном заседании истец уменьшил размер исковых требований и просил взыскать с ответчика материальный ущерб в размере 1635 руб. 23 коп. Данное волеизъявление было вызвано следующим. По определению суда была назначена судебная строительно-техническая экспертиза, по результатам которой стоимость восстановительного ремонта составила 1635 руб. 23 коп., в связи с чем истцом был уменьшен размер исковых требований.

Таким образом, истец воспользовался своим правом на уменьшение исковых требований. В данной ситуации сумма ущерба в размере 1635 рублей 23 копеек подтверждается заключением экспертизы, а сумма в размере 2126 рублей 41 копеек остается недоказанной истцом. Если указанный размер исковых требований не будет доказан истцом, суд откажет в удовлетворении исковых требований в этой части. Думается, что реально отсутствует острая необходимость в реализации права на уменьшение исковых требований, когда вопрос об увеличении, напротив весьма актуален.

Рассматривая правовую природу распорядительного процессуального права истца на изменение иска, необходимо оговорить и специфику его реализации в свете нового процессуального законодательства.

Истцу предоставлена полная возможность в процессе рассмотрения дела изменить основание или предмет иска. Она обеспечивается обязанностью суда рассмотреть исковые требования по измененному предмету и основанию. Соглашаясь с указанным положением, М. М. Голиченко пишет, что изменение истцом предмета и основания иска, увеличение или уменьшение размера исковых требований есть субъективные распорядительные права истца, которые полностью обеспечены корреспондирующей обязанностью суда удовлетворить законное волеизъявление истца. Однако говорить о безусловном удовлетворении волеизъявления истца нельзя.

Рассмотренные выше формы реализации права на изменение иска имеют некоторые ограничения. Первым ограничением является то, что истец может или увеличить или уменьшить размер исковых требований, а так же либо изменить предмет, либо основание иска, одновременно одно и другое сделать нельзя.

Относительного данного положения существуют и возражения.

Так, А. Т. Боннер указывает, что в действительности изменение предмета иска, как правило, влечет за собой необходимость изменения основания иска, поскольку материальный закон для возникновения, изменения и прекращения разных правовых отношений, вполне естественно, предусматривает разные совокупности юридических фактов. Таким образом, автор отмечает возможность объективного изменения одновременного изменения основания и предмета иска.

П. Ф. Елисейкин также не отрицал возможности одновременного внесения изменений в предмет и основание иска, но с учетом критериев, которые позволяли бы не нарушать внутреннего тождества иска. Таким критерием считалась неизменность материального отношения, спор из которого передан на рассмотрение суда. Условием сохранения внутреннего тождества иска после изменения его элементов, по мнению Г. Л. Осокиной, считается неизменность того субъективного права или законного интереса, на защиту которого был направлен иск до момента изменения его элементов.

Развивая указанную мысль, И. А. Приходько пишет, что изменение любого из элементов иска в практическом плане влечет такие же последствия, как и замена обоих этих элементов, тем более, что в реальности изменение предмета иска, как правило, затрагивает и его основание. Запрет на изменение и предмета и основания иска в ряде случаев вынуждает истца «ходить по кругу», добиваясь защиты своего нарушенного права.

Остается спорным вопрос о том, как должен поступить суд в случае одновременной реализации истцом, например, прав на изменение основания и предмета иска? По данному вопросу существует ряд мнений. М. А. Викут отмечает, что при одновременном изменении основания и предмета иска суд должен прекратить производство по делу ввиду отказа истца от иска и разъяснить истцу, что новое исковое требование он может предъявить в самостоятельном производстве. С подобным мнением нельзя согласиться. В соответствии с ним, одновременное изменение предмета и основания иска является отказом от иска, однако волеизъявление истца направлено не на это, а, напротив, он желает дальнейшей защиты своих нарушенных прав и законных интересов.

На недопустимые пороки в деятельности судебной системы в своей работе указывает П. А. Иевлев, отмечая, что в судебной и арбитражной практике при разрешении конкретных дел допускается одновременное изменение предмета и основания иска. Соглашаясь с тем, что это является процессуальным нарушением, он, тем не менее, указывает, что совершение данного нарушения оправдывается стремлением предоставить истцу наиболее оптимальные условия для реализации права на судебную защиту. В данном случае имеет место мнимое рвение исполнять конституционные положения о праве на судебную защиту, при нарушении наряду с этим положений процессуального законодательства.

Необходимо критично подойти к высказыванию П. А. Иевлева относительно того, что одновременное изменение предмета и основания иска является основанием для изменения или отмены судебного акта только при условии, что оно привело или могло привести к принятию неправильного решения, а так же что процессуальное законодательство не устанавливает санкции за обозначенное нарушение.

Изменение основания и предмета иска и отказ от иска – это два совершенно разных, если не сказать противоположных, права истца. При одновременном изменении основания и предмета иска суду просто не следует принимать такое изменение и отказывать в удовлетворении такого заявленного ходатайства, основываясь на статье 39 ГПК РФ, и разъяснять истцу его право отказаться от иска, если его интерес к первоначально заявленным требованиям отпал.

По причине сложности осознания процедуры реализации данного распорядительного права возможны ошибочные действия со стороны суда. Так В. Митюшев отмечает, что нередко на практике приходится сталкиваться с ситуацией, когда при изменении предмета иска судьи требуют от истца отказаться от первоначальных требований, то есть оформить отказ от иска. Суд не может удовлетворить заявление об изменении предмета иска, так как существует первоначальное требование, от которого следует отказаться, то есть оформляется отказ от иска, и только затем появляется основания изменить предмет. Данную позицию судьи объясняют тем, что при отсутствии отказа от иска и принятии заявления об изменении предмета иска будет несколько требований истца (первоначальные и измененные заявлением), а также истец в производстве по делу сможет неоднократно изменять предмет иска, что недопустимо.

Согласиться с указанной позицией суда нельзя по следующим основаниям. При отказе от иска происходит прекращение производства по делу, а цель действия, направленного на изменение предмета иска совсем иная – дальнейшая защита прав и законных интересов. Также следует сказать, что закон не предусматривает ограничений в количестве возможных изменений основания иска.

С правом на изменение иска органически связано распорядительное право истца на отказ от иска.

Так в соответствии с принципом диспозитивности гражданское процессуальное законодательство предусматривает, что гражданский процесс не может быть прекращен вопреки воле материально (лично) заинтересованного лица (истца), если нет к этому объективных оснований. Правовой формой волеизъявления истца на прекращение производства по делу служит отказ от иска, представляющий собой распорядительное процессуальное действие: истец отказывается от продолжения процесса.

Право на отказ от иска является одним из важных распорядительных процессуальных прав истца, реализуемое в процессе рассмотрения дела судом первой инстанции, обладающее диспозитивным характером. Данное право, как и право на признание иска, предоставляет сторонам возможность распорядиться объектом спора – материальным благом.

Определяя природу данного права Е. Г. Пушкар отмечает, что отказ от иска является понятием гражданского процессуального права. Отказ от иска означает отказ от судебной защиты спорного материально-правового требования или иного интереса. Сущность отказа истца от иска заключается в том, что истец предлагает односторонне ликвидировать спор и сам процесс по делу.

Однако, в тоже время, процессуальное право истца отказаться от иска, обусловлено принадлежащим ему материальным правом, которое он может, но не обязан защищать в суде. В связи с чем С. Ф. Афанасьев отмечает, что отказ от иска, то есть отказ стороны от собственного материально-правового притязания, будучи актом распоряжения, не ведет к детальному выяснению взаимоотношений сторон и не способствует установлению истины.

Кроме приведенных вышей позиций относительно того, что понимать под правом на отказ от иска, в литературе существует еще ряд мнений. Так, Р. Е. Гукасян указывает, что отказ от иска происходит, когда истец отказывается от судебного решения. В свою очередь В. М. Семенов считал отказ от иска распорядительным действием истца, выражающимся в отречении от материально-правового требования к ответчику и процессуальных средств его защиты. Л. А. Грось отмечает, что отказ от иска есть отказ истца от самого субъективного права или интереса. И. М. Пятилетов указывает, что отказ от иска – это такое действие, которое означает как отказ от субъективных гражданских прав и необходимости их защиты, так и отказ только от необходимости их защиты, то есть отказ от продолжения процесса. Предлагая свое определение отказа от иска Г. Л. Осокина пишет, что отказ от иска следует понимать как отказ от использования судебной формы защиты нарушенного или оспоренного права либо охраняемого законом интереса. Частично соглашаясь с последним мнением, П. П. Колесов предлагает отказ от иска рассматривать как распорядительное действие истца, направленное на отказ от принудительной защиты субъективного права посредством определенного иска.

Анализируя вышеизложенные взгляды на предмет определения понятия “отказ от иска”, следует наиболее приемлемым признать синтез двух точек зрения авторов, в соответствии с которыми имеет место отказ от материально-правового требования и отказ от продолжения судебного процесса.

Таким образом, под отказом от иска следует понимать отказ истца от материально-правовых требований к ответчику, заявленный в ходе рассмотрения и разрешения гражданского дела.

Причины, побудившие истца отказаться от иска могут быть самые разнообразные. Наиболее часто встречающимися мотивами отказа от иска являются такие как убеждение истца в необоснованности исковых требований, добровольное исполнение ответчиком обязательств в ходе разбирательства по делу, представление новых доказательств, устранение интереса к дальнейшему продолжению процесса и др.

Приведем примеры в котором в качестве мотива отказа от иска выступает добровольное исполнение обязанностей.

Г. обратился с иском к ООО ПП «Таймер» о возмещении ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия. В судебном заседании истец отказалась от иска, в связи с добровольным удовлетворением её требований ответчиком. Исходя из того, что добровольное возмещение вреда со стороны ответчика до разрешения судом иска не противоречит закону, поскольку обязанность возместить ущерб, возникает в момент его причинения, а значит его возмещение возможно и до вынесения судом решения, суд вынес определил производство по делу прекратить.

Другой пример.

А. обратился в суд с иском к Я. о прекращении права пользования жилым помещением. Истцом А. в судебном заседании заявлено ходатайство о прекращении производства по делу в связи с отказом от иска, в связи с тем, что требования удовлетворены в добровольном порядке. Ответчик Я. и его представитель С. в судебном заседание не возражают против прекращения производства по делу в связи с отказом от иска. Исходя из того, что отказ от иска сделан добровольно, без принуждения, не нарушает права и интересы других лиц, суд считает возможным принять отказ от иска и определил принять от истца А. отказ от иска, а также производство по делу по иску А. к Я. о прекращении права пользования жилым помещением в связи с отказом от иска прекратить.

Возможно привести примеры и других мотивов отказа от иска.

Так, Г. обратился с иском к ЖСК «Жемчужина» о возложении обязанности по исполнении обязательства по договору о долевом участии в строительстве жилого дома. В судебном заседании истец отказался от иска, ссылаясь на то, что между сторонами заключен дополнительный договор к договору, являющемуся предметом спора. Условия дополнительного договора его устраивают и устраняют нарушение его прав на получение квартиры. Заслушав мнение представителя истца и представителя ответчика, считающих необходимым принять отказ истца от иска, суд полагает, что отказ от иска следует принять по следующим основаниям. Согласно статьи 39 ГПК РФ, истец вправе отказаться от иска. При этом суд принимает отказ от иска, если это не противоречит закону или не нарушает права и законные интересы других лиц. Как видно из дела, основанием отказа от иска послужило заключение сторонами 26 августа 2003 года дополнений и изменений к договору, на исполнении которого настаивал истец, тем самым ответчик признал свои обязательства по договору на условиях, взаимовыгодных обеим сторонам. При таких обстоятельствах суд считает, что отказ истца от иска не противоречит закону и не нарушает законные интересы третьих лиц. При этом истцу разъяснены правовые последствия принятия судом его отказа от иска, состоящие в том, что он не вправе будет повторно обращаться в суд к тому же ответчику о том же предмете и по тем же основаниям. Руководствуясь статьями 39, 220, 221, 224 и 225 ГПК РФ, суд определил принять отказ Г. от иска к ЖСК «Жемчужина» о возложении обязанности по исполнению обязательства в виде принятия в члены кооператива по договору о долевом участии в строительстве жилого дома. Производство по делу прекращено.

Таким образом, в силу действия принципа диспозитивности отказ истца от иска может быть обусловлен разными причинами: от юридически нейтральных, то есть не связанных с изменением материально-правового положения истца как предполагаемого субъекта спорного правоотношения, например, хорошее расположение духа, до юридически значимых, например добровольное исполнение обязательств.

Ни в протоколе судебного заседания, ни в определении, закон не требует от суда фиксации мотивов отказа от иска. Однако данное действие необходимо в целях защиты прав и интересов лиц, участвующих в деле, а также иных лиц.

Как выше было сказано, истец вправе отказать от иска. Пробелом же в законодательстве является вопрос о праве истца отказаться от иска в части. Специальной оговорки о таком праве в законе не существует, однако о наличии его следует говорить в утвердительной форме, основываясь на некоторых нормах ГПК РФ, а также примерах из судебной практики.

В статье 54 ГПК РФ перечисляются полномочия представителя, в числе которых содержится и право на частичный отказ от исковых требований. Как известно, полномочия представителя производны от полномочий представляемого, то есть истца. Представитель не может обладать процессуальными правами, которыми не обладает сам истец, отсюда следует вывод о том, что истец все же обладает правом на частичный отказ от иска.

Следует согласиться с высказыванием Е. Г. Пушкара, что истец имеет право отказаться как от иска полностью, так и от части иска, если его требование делимо. Будет ошибкой, если суд прекратит производство по делу полностью, если истец отказывается лишь от его части.

Р. обратился с иском к своей бывшей жене Я. об определении порядка пользования жилым помещением и устранении препятствий в пользовании квартирой. В судебном заседании истец отказался от исковых требований в части устранения препятствий в пользовании жилым помещением, поскольку ответчиком ему в добровольном порядке были выданы ключи от входной двери, в связи с чем претензий в этой части исковых требований к ответчику он не имеет. Определением суда в части устранения препятствий в пользовании спорной квартирой дело было прекращено. Исковые требования в части определения порядка пользования жилым помещением истцом были поддержаны полностью.

В приведенном выше примере имеет место объективное соединение в одно производство нескольких исков. В одном производстве допустимо соединение нескольких исковых требований, что представляет удобство для сторон и суда, так как ускоряет разрешение гражданского дела, а своевременное и правильное рассмотрение и разрешение дел является одной из задач гражданского судопроизводства.

Обратимся к следующему примеру.

М. обратился с иском к М. и ТСЖ № 6 Фрунзенского района г. Саратова о признании недействительным договора найма жилого помещения, постановки на регистрационный учет и определения порядка пользования жилым помещением. В судебном заседании истец дополнил исковые требования требованием об открытии отдельного лицевого счета в соответствии с определенным судом порядком пользования жилыми помещениями в квартире. Кроме того, истец отказался от требований о признании договора найма жилого помещения недействительным, ссылаясь на достижения мирового соглашения по всем остальным требованиям. Выслушав мнение представителей сторон, изучив материалы дела, суд пришел к выводу, что отказ истца от иска не противоречит закону, поскольку право защищать свои права в судебном порядке, принадлежит лицу, права которого нарушены, и никто не может требовать от истцов принудительно осуществлять свое право на судебную защиту. При таких обстоятельствах суд определил принять отказ истца М. от иска к М. и ТСЖ № 6 Фрунзенского района г. Саратова в части признания недействительным договора найма жилого помещения, заключенного с М. Производство по делу в этой части прекращено.

Приведем еще пример.

ЗАО “Ломбард” обратился в суд с иском к Ж. о признании сделки состоявшейся, взыскании денежных средств, убытков, и штрафных санкций. В судебном заседании представители истца ЗАО “Ломбард” отказались от заявленных требований в части признания сделки состоявшейся, поскольку считает, что основанием для предъявления данных требований явилось расхождения в нумерации залогового билета и расходного кассового ордера. Так как в судебном заседании истцом признан факт выдачи расходного кассового ордера ошибочным и просит исключить его из доказательств по делу, полагает, что отпали основания для предъявления исковых требований в части признания сделки состоявшейся. Согласны с прекращением производство по делу в этой части. Ответчик в судебном заседании не возражает принять отказ от иска в части. Исходя из того, что заявление об отказе в части признания сделки состоявшейся сделано представителями истца добровольно в пределах предоставленных законом прав, отказ от иска не противоречит закону и не нарушает прав и охраняемых законом интересов других лиц, суд определил принять отказ представителей истца ЗАО “Ломбард” от заявленных требований в части признания сделки состоявшейся. Производство по настоящему делу в части признания сделки по получению Ж. ссуды в сумме 31000 рублей под залог автомобиля состоявшейся – прекратить.

Эти и многочисленные другие примеры из судебной практики свидетельствуют о возможности истца отказаться от иска в части. В случаях, когда если предъявлено несколько исковых требований (исков) и имеет место отказ только в отношении одного из них, суд продолжает рассмотрение дела по существу в отношении тех требований, от которых истец не отказался. В отношении же тех требований, от которых отказался истец, суд выносит определение о прекращении производства.

В данной ситуации необходимо определить, есть ли у истца право отказаться от иска в части или, правильнее сказать, от части исковых требований?

Несмотря на то, что в ГПК отсутствует право у сторон на отказ от иска в части, Пленум ВС РФ в постановлении “О судебном решении” делает указание на термин “частично” и применяет его также к праву на отказ от иска.

На наш взгляд, не совсем верно будет исходить из формулы “что не запрещено, то разрешено”. Целесообразнее будет предложить законодателю статью 39 ГПК РФ “Изменение иска, отказ от иска, признание иска, мировое соглашение” дополнить следующим: “истец вправе… отказаться от иска полностью или в части…”. Данная формулировка статьи позволит достоверно отразить в законе существующие реалии правоприменения.

Следствием отказа истца от иска в соответствии со статьей 220 ГПК РФ является прекращение производства по делу. Прекращение производства по делу оформляется определением суда. Принимая отказ от иска, суд должен разъяснить истцу о последствиях прекращения производства по делу в связи с отказом от иска. Несмотря на имеющие указания законы суды все же допускают в своей деятельности ошибки.

Так Б. обратился в суд с иском к К. об установлении отцовства в отношении несовершеннолетнего ребенка – К. 27 ноября 2002 года рождения. Заявленные требования обосновал тем, что является отцом ребенка, поскольку с 6 февраля 2002 года состоял в близких отношениях с его матерью. В ходе рассмотрения дела истец заявил об отказе от иска и прекращении производства по делу, а суд принял его отказ и 7 апреля 2003 года постановил указанное определение.

Проверив материалы дела, обсудив доводы надзорной жалобы, мотивы определения судьи Саратовского областного суда о возбуждении надзорного производства, президиум находит судебное постановление подлежащим отмене, а надзорную жалобу – удовлетворению по следующим основаниям. В соответствии с положениями ст. 39 ГПК РФ истец вправе изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований либо отказаться от иска. Суд не принимает отказ от иска, если это противоречит закону или нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц. Согласно ст. 173 ГПК РФ заявление истца об отказе от иска заносится в протокол судебного заседания и подписывается истцом. В случае, если отказ от иска выражен в адресованном суду заявлении в письменной форме, это заявление приобщается к делу, на что указывается в протоколе судебного заседания. Суд разъясняет истцу последствия отказа от иска в соответствии с положениями статьи 221 ГПК РФ о невозможности вторичного обращения в суд с тождественным иском. Из анализа приведенных правовых норм следует, что отказ от иска фактически представляет собой акт распоряжения правом на судебную защиту, поэтому с учетом соблюдения конституционного принципа равноправия сторон на суд возложена обязанность разъяснять лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждать о последствиях совершения или не совершения процессуальных действий (ч.2 ст.12 ГПК РФ, ст. 123 Конституции РФ).

Из материалов дела усматривается, что в ходе судебного разбирательства 7 апреля 2003 года истец Б. заявил ходатайство о прекращении производства по делу в связи с отказом от иска, о чем указал в письменном заявлении, приобщенном к материалам дела. Между тем, принимая отказ от иска, суд не разъяснил Б. положения ст. 221 ГПК РФ о последствиях прекращения производства по делу в связи с отказом от иска. Кроме того, суд не указал о последствиях прекращения производства по делу и в оспариваемом определении…

Таким образом, судебное постановление не соответствует положениям процессуального закона – ст. 39, 173, 220,221 ГПК РФ. Приведенные нарушения норм процессуального права являются существенными, влекущими в силу ст.363, ст.387 ГПК РФ отмену судебного постановления с направлением дела на новое рассмотрение, при котором суду следует учесть отмеченные недостатки, разрешить спор в соответствии с требованиями процессуального закона.

На основании изложенного и, руководствуясь ст. 378, 388,390 ГПК РФ, президиум Саратовского областного суда определил решение Балашовского городского суда Саратовской области от 7 апреля 2003 года отменить, а дело направить на новое рассмотрение в тот же суд.

В качестве последствий отказа от иска выделяется лишение права на обращение с тождественным иском. Однако данное ограничение действует в отношении истца, то есть в отношении того лица, которое реализовало свое распорядительное право.

Так определением суда производство по делу по иску Ф. к К. о разделе совместно нажитого имущества прекращено в связи с тем, что имеется определение суда о прекращении производства по делу по аналогичному иску К. к Ф. и уже последний не вправе обращаться в суд с данным иском, поскольку К. отказался от иска. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила судебные постановления и направила дело для рассмотрения в суд первой инстанции, указав, что выводы суда о невозможности обращения Ф. в суд с упомянутым иском, нельзя признать правильным, так как ранее уже было вынесено определение о прекращении производства по аналогичному иску К. к нему. До принятия отказа истца от иска суд разъясняет истцу последствия соответствующих процессуальных действий: невозможность вторичного обращения в суд по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям. Как следует из нормы закона, последствия прекращения производства по делу ввиду отказа касаются лишь истца, а не ответчика.

Еще одним из проявлений принципа диспозитивности является закрепление такого процессуального права как признание иска ответчиком.

Признание иска ответчиком, как и отказ истца от иска, – это одностороннее распорядительное действие стороны, однако, в отличие от отказа от иска, последствия признания иска совершенно иные. Если в первом случае следует вынесение определения о прекращении производства по делу, то признание иска ответчиком “влечет вынесение положительного для истца решения, т. е. решения об удовлетворении иска”.

По мнению Л. М. Орловой, признание иска представляет собой распоряжение ответчиком своими процессуальным, а в ряде случаев и материальным правом. В. М. Семенов считает, что признание иска есть заявленное суду согласие ответчика с исковыми требованиями истца, которое влечет вынесение судом решения об удовлетворении иска. Таким волеизъявлением ответчик распоряжается своим субъективным спорным правом в пользу истца.

На наш взгляд не совсем точно под признанием иска ответчиком понимать признание своей обязанности или ответственности, а также высказанное на суде волеизъявление ответчика, содержащее безоговорочное согласие на удовлетворение искового требования и направленное на окончание процесса путем благоприятного для истца судебного решения. Более правильным будет определение признания иска как отказ от права на судебную защиту прав и законных интересов.

Волевой компонент признания иска может быть, прежде всего, связан с позицией суда. Если ответчик предвидит удовлетворение иска, то он может признать иск, опережая решение суда. Его волевое отношение к иску имеет ярко выраженное процессуальное происхождение: от предвидения неизбежности своего поражения в процессе к признанию этого поражения в прямо выраженной форме признания иска.

Мотивацию признания иска суд не должен выяснять. Причины признания иска могут быть самые разнообразные.

Так например, К. обратилась в суд с иском к Администрации Энгельсского ОМО, Управлению Землепользования администрации Энгельсского ОМО, УКС администрации Энгельсского ОМО о признании постановления Энгельсского ОМО недействительным и о предоставлении придомового земельного участка в собственность, ссылаясь на то, что ей на праве собственности принадлежит жилой дом, расположенный на земельном участке площадью 969 кв.м. 25 июня 2004 года она обратилась в Управление землепользования администрации Энгельсского ОМО с заявлением о предоставлении ей в собственность данного земельного участка, однако ей было отказано в связи с тем, что постановлением администрации от 4 декабря 2004 года спорный земельный участок был передан в безвозмездное срочное пользование УКСу администрации Энгельсского ОМО для проектирования и строительства жилого микрорайона. Данное постановление в части предоставления УКСу администрации Энгельсского ОМО земельного участка, занятого её домовладением, нарушает законные права и интересы К. и принято с нарушением действующего законодательства. В связи с этом она вынуждена обратиться в суд за защитой своих прав: признании постановления в части недействительным и передаче ей в собственность земельного участка площадью 969 кв.м. Представитель ответчика Управления землепользования администрации Энгельсского муниципального образования исковые требования К. признала в полном объеме, пояснив, что постановление администрации в части выделения земельного участка УКС администрации Энгельсского муниципального образования, находящегося под домовладением № 21 по ул. Степной г. Энгельса, ущемляет права и законные интересы истца на предоставление земельного участка в собственность в соответствии с действующим законодательством. Представитель ответчика Управления капитального строительства администрации Энгельсского муниципального образования в судебном заседании исковые требования признал в полном объеме. Учитывая, что представителями ответчиков добровольно, без принуждения были признаны исковые требования в полном объеме, признание иска не противоречит закону и не нарушает интересов третьих лиц, суд принял признание иска представителями ответчиков.

При признании иска процесс по делу продолжается, а по окончании выносится решение. Если суд принял признание иска ответчиком, то оно может быть положено в основу решения об удовлетворении исковых требований.

Так, М. обратился в суд с иском к П. о взыскании долга и процентов за пользование денежными средствами в размере 19 576 рублей. Ответчик в судебном заседании исковые требования признал в полном объеме и пояснил, что согласен выплатить истцу долг и проценты. Последствия признания иска ответчику были разъяснены и понятны. Учитывая, что ответчиком добровольно, без принуждения были признаны исковые требования в полном объеме, признание иска не противоречило закону и не нарушало интересов третьих лиц, суд принял признание иска ответчиком. Признание иска ответчиком является основанием для удовлетворения требований истца в полном объеме, следовательно, с ответчика П. в пользу истца М. подлежит взысканию указанная сумма и проценты. Руководствуясь статьями 173, 194–198 ГПК РФ, суд решил взыскать с ответчика в пользу истца в счет возмещения долга и процентов за пользование денежными средствами 19 576 рублей.

Пленум ВС РФ указывает, что суд не вправе при вынесении решения принять признание иска или признание обстоятельств, на которых истец основывает свои требования, совершенные адвокатом, назначенным судом в качестве представителя ответчика на основании статьи 50 ГПК РФ, поскольку это помимо воли ответчика может привести к нарушению его прав.

Так же хотелось бы сказать, что относительно права ответчика признать иск частично, так же как и с частичным отказом истца от иска, закон ничего не говорит.

Разъяснение по данному вопросу предлагает Пленум ВС РФ. В постановлении “О судебном решении” имеется указание на то, что “если ответчик признал иск полностью или частично, об этом следует также указать в описательной части решения”. Исходя из данной фразы, возможен вывод о том, что Пленум ВС РФ признает за ответчиком право на признании иска частично, что по нашему мнению полностью соответствует принципу диспозитивности.

В свою же очередь хотелось бы предложить законодателю внести изменения в закон, изложив часть 1 статьи 39 ГПК РФ следующим образом: “… ответчик вправе признать иск полностью или в части… ”.

В соответствии со статьей 39 ГПК РФ стороны имеют право на окончание дела заключением мирового соглашения.

Относительно данного понятия в юридической литературе существуют ряд мнений.

Так, мировое соглашение, по представлению Т. А. Савельевой, можно охарактеризовать, как добровольное волеизъявление сторон по прекращению возникшего между ними спора путем заключения “примирительного” договора; “поощряемый законом способ урегулирования разногласий самими сторонами”.

А. И. Зинченко отмечает, что заключение мирового соглашения между сторонами является одной из правовых форм их волеизъявления относительно прекращения гражданского процесса. Также мировое соглашение направленно на достижение определенности в отношениях между сторонами в целях окончания процесса путем мирного урегулирования спора.

По убеждению Р. Е. Гукасяна, мировое соглашение есть действие по разрешению гражданско-правового спора самими спорящими сторонами. Заключение мирового соглашения приводит к ликвидации субъективной стороны гражданско-правового спора, примирению.

Е. В. Пилехина относит мировое соглашение к социально-правовым явлениям, поскольку посредством него прекращается и спор (правовое явление), и конфликт (социальное явление). По этой же причине мировое соглашение предпочтительнее судебного решения, достигающего ограниченной цели – прекращения спора.

Дополнительно к представленным позициям необходимо отметить, что в литературе присутствует определенная полемика по поводу того, должны ли присутствовать в содержании мирового соглашения взаимные уступки обеих сторон.

Так, С. А. Иванова настаивает на определении мирового соглашения как договора, заключенного между сторонами, в силу которого стороны определяют свои права и обязанности в спорном правоотношении на основе взаимных уступок.

Г. Л. Молева отмечает, что если стороны ликвидируют спор путем односторонних уступок, подтверждая допроцессуальные материальные правоотношения и вытекающие из него требования, то налицо имеется отказ от защиты и мировое соглашение в подобных случаях не должно иметь места. Сущность мирового соглашения составляют взаимные уступки сторон, направленные на урегулирование гражданско-правового спора.

Не соглашаясь с приведенными мнениями, Р. С. Русинова указывает, что не относятся к обязательным признакам данного распорядительного действия взаимные уступки, а также они не являются обязательным признаком существующего правоотношения или прав и обязанностей внутри спорного правоотношения. С данным высказыванием нельзя согласиться, так как именно существо мирового соглашения составляет один из признаков взаимные уступки и изменение существующего правоотношения. На наш взгляд, необходимо предусмотреть новое распорядительное право – право на примирение, в котором как раз будут отсутствовать взаимные уступки сторон, а процесс по делу будет прекращаться без вынесения судебного решения и с ликвидацией повторного обращения в суд с тождественным иском.

Приведем следующий пример.

Б. обратился с иском к Федеральному государственному образовательному учреждению высшего профессионального образования «Саратовский Государственный аграрный университет имени Н. И. Вавилова» об отмене приказа об отчислении его из университета и восстановлении в числе студентов. В судебном заседании истец и представитель ответчика, действующий в пределах полномочий, заключили мировое соглашение, по которому истец отказывался от своих требований, в том числе в части возмещения судебных расходов. В свою очередь, ФГОУ ВПО “Саратовский Государственный аграрный университет имени Н. И. Вавилова” не позднее 12 июня 2003 года должен отменить приказ от 18 февраля 2003 года № 123-С “Об отчислении Б.” и восстановить его в число студентов с 3 июня 2003 года и допустить его к подготовке и последующей защите дипломного проекта. Заслушав стороны, изучив материалы дела, суд счел возможным утвердить мировое соглашение, по которому Б. отказывается от своих требований, в том числе в части возмещения судебных расходов, а ФГОУ ВПО “Саратовский Государственный аграрный университет имени Н. И. Вавилова” не позднее 12 июня 2003 года отменяет приказ от 18 февраля 2003 года № 123-С “Об отчислении Б.” и восстанавливает его в число студентов с 3 июня 2003 года и допускает его к подготовке и последующей защите дипломного проекта. Производство по делу прекращено.

Типичным является следующий пример.

Х. обратился в суд с иском к К. о возмещении материального ущерба, причиненного ему в результате дорожно-транспортного происшествия. В судебном заседании истец предложил ответчику заключить мировое соглашение, по условиям которого ответчик обязуется выплатить истцу 20 000 рублей вместо взыскиваемых 24 967 рублей. Ответчик выразил согласие заключить мировое соглашение на указанных условиях. Учитывая, что мировое соглашение не противоречит закону, совершено в интересах обеих сторон и выполнение условий мирового соглашения не нарушает интересов иных лиц, суд определил утвердить мировое соглашение, заключенное между Х. и К., а производство по делу прекратить.

В приведенном примере в очередной раз подтверждается существо мирового соглашения, а именно – взаимовыгодность для сторон.

Важно, на наш взгляд, подчеркнуть, что заключение мирового соглашения возможно только в исковом производстве, в котором присутствует спор о праве. Относительно данного обстоятельства указывается как в нормах ГПК РФ, так указывает судебная практика.

Так, Б. обратилась в суд с заявлением об установлении факта принятия наследства – ? доли домовладения, указывая, что после смерти сестры она фактически приняла наследство, а наследники первой очереди К. и Р. отказались от права на наследство. Определением Кировского районного суда г. Саратова утверждено мировое соглашение, по которому за Б. признано право собственности на 3/8 доли наследственного домовладения, и ее обязывали выплатить в пользу К. денежную компенсацию в сумме 40 тыс. рублей. Р. из числа сособственников исключена. Указанное определение отменено в порядке надзора в связи с существенным нарушением норм процессуального права. Из материалов дела видно, что Б. обратилась в суд с заявлением по правилам особого производства. В связи с возникновением спора о праве суд в соответствии со статьей 263 ч.3 ГПК РФ, должен был оставить заявление без рассмотрения и разъяснить заявителю и другим заинтересованным лицам их право разрешить спор в порядке искового производства. Только при рассмотрении искового заявления возможно было утвердить мировое соглашение о признании права собственности на долю в доме, о перераспределении долей домовладения между сособственниками и о возложении обязанности на одного из наследников по выплате денежной компенсации.

Из приведенного примера видно, что мировое соглашение, утвержденное по делу, рассматриваемому в порядке особого производства, признанно незаконным, поскольку фактически был разрешен спор о праве, подлежащий рассмотрению в порядке искового производства.

Анализируя вышеизложенное следует сказать, что под правом на заключение мирового соглашения следует понимать право на заключение в процессе разбирательства договора об условиях окончания судопроизводства без вынесения судебного решения. Данное определение более объективно отвечает возможностям мирового соглашения, так как стороны могут и не устанавливать последующие условия, однако обязательным признаком будет изменение существующих правоотношений.

Относительно распорядительных действий сторон следует сказать, что они контролируются судом. Распорядительные действия сторон не могут определять поведение суда. И хотя в действующем законодательстве четко перечислены условия, при которых суд может не согласиться с распорядительными действиями сторон, безусловно, подобные контрольные полномочия суда носят властный характер.

В том случае, когда стороны, по замечанию Тимониной Ю. В. не смогли в досудебном порядке определиться в своих взаимоотношениях и передали дело на рассмотрение компетентного органа государства, суд не может индифферентно относиться к тем действиям сторон, на основании которых прекращается производство по делу.

Закон определяет, что распорядительные действия сторон должны отвечать определенным требованиям, а именно – не противоречить закону и не нарушать права и законные интересы других лиц.

Верховный Суд РФ в своем определении также указывает, что суд вправе был утвердить заключенное сторонами мировое соглашение, поскольку передавая свои акции истцу ответчик действовал с соблюдением прав, предоставленных ему законом, не нарушал компетенцию общего собрания и интересы открытого акционерного общества.

Относительно вышеуказанных положений А. А. Шананин отмечает, что суд при принятии признания иска ответчиком или утверждении мирового соглашения должен следить, чтобы указанными действиями не были нарушены права сторон, носящие императивный характер и, следовательно, не ухудшено положение сторон, установленное действующим законодательством. Под императивными правами автор понимает права, отказ в реализации которых в конкретном правоотношении или на будущее не влечет правовых последствий (например, пункт 3 статьи 22 ГКРФ)

Сопоставление по материально-правовым последствиям институтов отказа истца от иска и признания иска ответчиком приводит к выводу, что по своей сути они ничем не отличаются. Являясь односторонними распорядительными сделками, совершенными перед лицом суда и направленными на отказ от предположительного принадлежащего стороне субъективного материального права, они в равной мере подлежат контролю суда с точки зрения их соответствия гражданско-правовым нормам о действительности сделок и непротиворечия их правам и законным интересам других лиц.

Проверка непротиворечия закону и отсутствия нарушения прав и интересов иных лиц касается и других распорядительных действий.